Так скоро! Совсем не остается времени, чтобы подготовить отца. Но тревожиться о таких мелочах сейчас уже не было сил. Она расплатится по счетам с миссис Форстер, выкупит все, что еще осталось в залоге у Джебедиа, — но думать об этом сейчас она не могла.— Я дам вам денег, чтобы вы отдали все ваши великие долги, — спокойно произнес Руперт, нарезая говяжий язык.Как ему удавалось каждый раз читать ее мысли? Октавия отмахнулась от этого вопроса так же легко, как и от предыдущих. Только захотелось узнать: из каких средств? Но она тут же выкинула все из головы. Корабль вел Руперт, и она станет следовать проложенным им курсом.— Вам нравится опера? — вежливо поинтересовался ее кавалер.— Если это только не Глюк, — не сбиваясь с такта, ответила она. — Ненавижу Глюка.— Вероятно, он кажется вам тяжеловатым, — серьезно согласился Руперт и принялся разделывать оленью ногу. — Но нас должны видеть в опере. Придется снять ложу на сезон.— Конечно. Но я предпочла бы драму. Однажды мне пришлось видеть Гаррика в «Гамлете».— Да, его смерть в прошлом году стала настоящей утратой для сцены. — Руперт положил ей кусок оленины.В течение всего ужина он поддерживал непринужденный, ни к чему не обязывающий разговор. Сначала Октавии показалось, что это своеобразная игра, но потом девушка поняла, что Руперт испытывает ее: сможет ли она достойно вести себя при дворе.— Ну как, прошла? — спросила Октавия, когда Табита убрала тарелки и поставила на стол десерт — творожный пудинг и блюдо с яблоками.Руперт улыбнулся:— Что прошли?— Сами прекрасно знаете.— Нортумберленд и Шордич не самые известные места, где воспитывают придворных дам.— Нортумберлендское общество весьма утонченное, — заметила Октавия, откусывая яблоко.— А вам, как я вижу, дважды одного и того же повторять не приходится, — похвалил он ее. — Вы легко себя чувствуете в свете?— Вполне.Руперт кивнул и откинулся на спинку стула.— Хорошо, покончим с этим и перейдем к самым важным урокам нынешнего вечера. Не возражаете, мисс Морган?По спине пробежал холодок.— Собираетесь обучать меня искусству совращения, чтобы я могла применить его против вашего врага?— Нет, — поправил он, — скорее искусству получать удовольствие, даже если вы даете его другим.Он взял ее за плечи. В потемневших глазах вспыхнула страсть. Октавия почувствовала, как напряглось его тело.— Я хочу тебя, — шепнул он. — И только тебя. Октавия облизала пересохшие губы, она пылала, будто в лихорадке.— Научи меня всему. В этот раз я буду знать, что происходит.Что-то мелькнуло в его глазах, как будто тень сожаления, но уже в следующее мгновение все исчезло.— Идем.Руперт взял ее за руку и повел по темному холодному коридору в спальню.Закрыл за собой дверь, задвинул тяжелый засов. Смущенная Октавия нерешительно стояла посередине комнаты — стыдливая, как девственница в первую брачную ночь. Она была уже женщиной, но та пригрезившаяся ей страсть не дала чувства освобождения. Она не решалась ответить на призыв, засветившийся в его глазах, когда он сделал к ней шаг.— Замерзла? — Он взял ее руки и начал их растирать.Октавия беспомощно пожала плечами.— И замерзла… и вся горю. — Внезапно она вырвала руки. — Я смущаюсь и чувствую себя глупой, потому что не знаю, что делать. Снять платье?Руперт улыбнулся.— Мне было бы это приятно. — Он отошел, и, не отрывая от нее глаз, прислонился к каминной полке.Чувствуя на себе его взгляд, Октавия нерешительно присела на краешек кровати, чтобы снять башмаки, но потом быстро встала, расстегнула платье, и оно соскользнуло к ногам. Под ним была лишь полотняная нижняя юбка, рубашка и шерстяные чулки. Корсет, кринолин и множество нижних юбок в Шордиче не требовались. Октавия сорвала с себя юбку, спустила чулки, потом, поколебавшись с минуту, с решительным видом сняла через голову рубашку и бросила ее на пол.— Что дальше? — Октавия подняла голову и с вызовом встретила его взгляд.— Дальше? — Руперт подошел к ней. — Дальше, мисс Морган, вот что. — Он легко положил ладони ей на плечи, и Октавия почувствовала, как крошечные язычки пламени обожгли ее кожу.— Хочешь, я сделаю то же, что только что сделала ты для меня? — Он улыбнулся, и его взгляд скользнул по ее телу.— Это хоть как-то уравняет наши права. — Октавия хотела ответить небрежно, но сама не узнала свой голос.— Пойдем к огню. — Руперт потянул ее к камину, подальше от пронизывающих сквозняков.Теперь спине стало жарко, а груди по-прежнему зябко. Она чувствовала, как затвердели соски — то ли от холода, то ли от наготы, то ли от того, что она видела.Руперт раздевался подчеркнуто аккуратно, и Октавия вспомнила, как в прошлый раз он вот так же принялся снимать перед ней одежду. Но сегодня он делал это ради нее.Сбрасывая рубашку, он отвернулся, и Октавия заметила, как бугрились мускулами его плечи и могучая спина. Едва дыша, Октавия услышала, как щелкнула пряжка ремня, руки Руперта задержались у пояса, затем одним движением он спустил и брюки, и кальсоны.Октавия не спеша изучала его обнаженное тело и чувствовала, что ее захлестывает горячая волна желания.Руперт дал ей достаточно времени насмотреться и на маленькую родинку на пояснице, и на дымку темных волос на спине, а потом повернулся лицом. Глаза Октавии скользнули по крепкой груди, плоскому животу Руперта и остановились на пришедшей в возбуждение плоти. Ничего подобного она раньше не видела, но тело помнило, как эта плоть болезненно проникала в нее, двигалась в ней и отняла какую-то частицу, принадлежавшую слиянию двух начал.Октавия робко двинулась к нему, но Руперт опередил, подхватил ее, увлек к огню, прижался так, словно хотел почувствовать каждую клеточку ее тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109