Руперт усмехнулся:— Здесь, мисс Морган, я такой же разбойник, как вы карманница.Он натянул вожжи у деревянной будочки, в которой продавали горячий шоколад в кружках и жареные каштаны. Рядом нетерпеливо переминались с ноги на ногу мальчишки, готовые заняться лошадьми конькобежцев, выписывавших на льду под музыку маленького цыганского оркестра сложные фигуры.Руперт выпрыгнул из коляски.— Позвольте, мисс Морган.Он ловко прикрепил коньки к подошвам ее ботинок и перенес девушку к самой кромке льда:— Скажите, когда будете крепко стоять на ногах. Октавия подождала минуту, привыкая к конькам, затем вместо ответа весело рассмеялась и, высвободившись из его объятий, заскользила на одной ноге к середине озера. Закружилась, помахала ему рукой.Девушка напоминала Руперту выпущенную из клетки птичку: она носилась по озеру, и, когда пролетала мимо, он слышал ее переливчатый смех.— Как здорово! — Глаза Октавии сияли, а щеки раскраснелись от мороза.Прилив желания неожиданно захлестнул Руперта. В этот миг он хотел ее так, как никогда раньше не хотел ни одну женщину, хотел именно такой — смеющейся, радующейся физическим ощущениям.Октавия заметила в его лице перемену, и смех моментально замер. Выражение ее лица было все так же открыто, глаза по-прежнему блестели, но блеск стал другим — похожим на блеск его собственных глаз. Почти безнадежно она оглянулась на многолюдный каток, словно внезапно почувствовала приступ голода, который невозможно немедленно утолить.— Поехали вперед, подальше от толпы. — Голос Руперта будто оборвал образовавшуюся между ними невидимую связь. — Не хочу, чтобы меня перебивали. — Он взял ее за руку и увлек туда, где было меньше катающихся.Октавия уже понимала, что согласится на любое предложение — что бы он ей ни сказал. Ее, как обломок кораблекрушения, подхватил мощный прилив, и она, не в силах сама выбирать путь, летела туда, куда несла ее волна. Октавия знала одно: всеми силами нужно оторваться от призрачного настоящего и мрачного будущего, которое это настоящее сулит. Либо ухватиться за предложенную судьбой возможность, либо утонуть в безнадежности.— Итак? — Она сделала оборот на три четверти и оказалась с Рупертом лицом к лицу. — Каково ваше предложение?— Брак, — просто ответил он. — Небольшой обман, который позволит вам отомстить людям, погубившим вашего отца, а мне разделаться со своим собственным врагом.Октавия не поверила своим ушам. Она предполагала все что угодно, но только не это.— Что вы подразумеваете под небольшим обманом?— Я не предлагаю сочетаться настоящим браком, — ответил он так, будто это само собой разумелось. — Просто в обществе мы будем представляться молодоженами. У меня хватит средств, чтобы оплатить всю затею: приобрести хороший дом, карету, нанять слуг… А потом мы осуществим нашу месть.Его лицо изменилось, в глазах появилась уже знакомая холодная отрешенность, словно в один миг он надел маску.— А кому… кому собираетесь мстить вы?— Одному человеку… Человеку, повинному в мелком недоразумении, в результате которого я оказался на большой дороге. — Голос Руперта звучал отрывисто. — Больше пока вам знать не требуется. Вам придется очистить его карманы. Но то, что нужно украсть, он хранит очень бережно, и поэтому вы познакомитесь с ним достаточно близко. Если надо, даже соблазните его… Не думаю, что это вызовет какие-то трудности. Он из тех людей, которые не устоят перед возможностью попользоваться тем, что принадлежит другим, а его тщеславие таково, что внимание привлекательной женщины лишит его всякой осторожности.В голосе Руперта Октавия различила такую злобу, что у нее застыла кровь в жилах.— Я должна его соблазнить? — Она изо всех сил старалась понять, что стоит за его предложением. — Вы уложите меня в постель с этим человеком?— Да, если это будет необходимо, — сказал он с холодной убежденностью. — Где-то на теле он постоянно носит миниатюрное колечко, настолько маленькое, что подойдет только ребенку. Вот это-то кольцо вы и украдете.— Но откуда вы знаете, что он постоянно носит кольцо на себе? — Октавия посмотрела на него в замешательстве.Знал, потому что Руперт так носил свое, и был убежден, что Филипп тоже следует традиции Уиндхэмов — суеверию, если угодно, согласно которому с кольцом нельзя расстаться до тех пор, пока не наденешь его на палец сыну или не ляжешь с ним в землю.— Уверен, — ровным голосом отозвался он. А потом, когда он получит кольцо, на сцену выступит воскресший Каллум Уиндхэм, законный граф Уиндхэмский. Филипп будет уничтожен.— И вы заставите меня лечь в постель с этим человеком? — медленно переспросила Октавия, хватаясь за предмет хоть сколько-нибудь понятный в их странном разговоре.Зрачки его глаз сузились.— В обмен на это я обязуюсь раздавить тех людей, что обокрали вашего отца, и вернуть вам состояние.— Но как вы это сделаете?— Объясню позже, когда расставим декорации на сцене. Но будьте уверены, я сдержу свое слово. После того как наш маленький спектакль подойдет к концу, вы с отцом получите обратно и деньги, и дом.Октавия решительно ничего не понимала. Как лорд Руперт сможет выполнить свое обещание? А она сама? Сознательно лгать незнакомцу и в конечном счете его соблазнить?— А этот… этот брак? — Октавия безнадежно потянула за другой кончик.— Расстанемся, когда в нем отпадет нужда, — просто ответил он. — Вы получите свое, я — свое, а для того чтобы не было пересудов, придумаем какую-нибудь историю.— Вы хотите, чтобы в вашей пьесе я сыграла роль шлюхи, — бесцветным голосом заметила Октавия. Внезапно ей стал очевидным хотя бы этот простой факт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109