Мы принимаем по средам с трех часов. Будем рады видеть вас.
Она протянула ему руку и, бросив на него испытывающий взгляд, последовала за сестрами.
— Ну и что все это значит? — спросила Пруденс, пока они стояли на ступенях, ожидая Кобема.
— Ты о чем? — поинтересовалась Констанция, глядя в сторону.
— Сама прекрасно знаешь. Почему ты так холодно обращалась с Максом Энсором?
— Мы едва знакомы, с какой же стати я должна обращаться с ним, как с задушевным другом? — Она посмотрела на сестер и натолкнулась на их скептические взгляды, — Если хотите знать, я считаю его самым высокомерным, напыщенным и чванливым типом из всех, с кем я имела несчастье разговаривать.
— Что ж, звучит интригующе! — сказала Честити. — И чем же он провинился?
Констанция подождала, пока они усядутся в коляску, и только после этого кратко изложила им содержание своей беседы с достопочтенным Максом Энсором.
— Мама быстро бы поставила его на место, — заметила Честити с усмешкой.
— Вот мы повеселимся, когда он заявится к нам с визитом. — Глаза Пруденс загорелись. — Мы его отделаем как следует.
— Неужели ты пригласила его?! — воскликнула Констанция.
— Он сам спросил, можно ли нанести нам визит.
— Ну что ж, если он придет, пусть не рассчитывает на горячий прием, — с гримаской проговорила Констанция.
— А мне кажется, следует попробовать обратить его в истинную веру, — предложила Честити. — Маме это бы удалось.
— Не думаю, что он стоит таких усилий, — отозвалась Констанция. — Даже мама не тратила время в безнадежных случаях.
— Но он все-таки член парламента, — возразила Пруденс. — Только подумай, как полезен он может оказаться в дальнейшем.
Констанция уставилась на сестер, пока до ее сознания доходил смысл сказанного.
— Вы совершенно правы, — медленно произнесла она. — Достопочтенный член парламента от Саутуолда вскоре обнаружит, что в лондонском свете есть женщины, не отвечающие его требованиям. Может быть, он придет уже в эту среду.
— На самом деле у тебя нет никакой головной боли, правда? — спросила Честити.
— Это была головная боль по имени Макс Энсор, — призналась Констанция. — Как это ни удивительно, сейчас она совершенно прошла.
— Прекрасно, — сказала Честити, — потому что надо написать объявление для «Посредника» и просмотреть окончательный макет следующего номера. Завтра утром мне нужно отнести его в типографию.
— Мы обязательно разделаемся с этим до того, как ляжем спать. Коляска остановилась возле дома на Манчестер-сквер, и Дженкинс отворил дверь прежде, чем Констанция успела достать ключ.
— Вы, должно быть, видели, как мы подъехали, — заметила она.
— Я ждал вас, мисс Кон.
— Лорд Дункан дома? — спросила Пруденс, входя в холл и снимая перчатки.
— Нет, мисс Пру. Он поехал в клуб и сказал, что не стоит его дожидаться.
Пруденс кивнула. Отец довольно часто возвращался домой очень поздно, а то и под утро. И сестры предпочитали не выяснять, где он был.
— Вы хорошо провели время? — осведомился Дженкинс, закрывая тяжелую входную дверь.
— Да, очень, — ответила Пруденс, с улыбкой посмотрев на сестер. — По крайней мере Чес и я. Насчет Кон не уверена. Спокойной ночи, Дженкинс.
— Спокойной ночи, мисс Пру.
Он подождал, пока они поднимутся наверх, потом потушил все лампы, кроме одной, стоявшей на маленьком пристенном столике, и отправился к себе в буфетную.
Маленькая квадратная комната на втором этаже, выходившая окнами на улицу, когда-то была гостиной леди Дункан, и сейчас ею пользовались только девушки. Комната имела приятный жилой вид. Мебель была старенькая, обивка и портьеры выцвели с годами от солнца и стирки. Но все столы и полки были уставлены вазами с цветами, повсюду были разбросаны книги, журналы и швейные принадлежности. Как обычно, на боковом столике на маленькой спиртовой горелке стояла кастрюля с молоком.
— Сегодня у нас сандвичи с ветчиной, и миссис Хадсон снова приготовила свои фирменные макароны, — с удовлетворением объявила Честити, заглянув под льняную салфетку, накрывавшую поднос, стоявший рядом с горелкой. Она чиркнула спичкой. — Пока молоко греется, мы можем посмотреть макет. По-моему, я положила его на секретер. — Она порылась в куче бумаг. — Ага, вот он.
Констанция бросила свою накидку на спинку дивана и примостилась на широком подлокотнике. Она взяла листы, которые протянула ей сестра, и просмотрела их.
— Знаете, что было бы очень забавным…
— Нет, — сказала Пруденс, чувствуя, что от нее ждут какого-нибудь ответа.
— Почему бы не написать заметку о сегодняшнем приеме? Сколько там собралось народу? Чуть меньше ста человек. Немного, но там были все, кто что-либо собой представляет. Единственным новым лицом был Макс Энсор. А поскольку он брат Летиции и свежеиспеченный член парламента, нельзя сказать, что он неизвестная величина. — Констанция хмыкнула. — Это вызовет настоящий переполох. Будет очевидно, что заметка написана кем-то из гостей. Можете себе представить, как все будут заинтригованы?
— Хорошая реклама, — согласилась Пруденс, убавляя огонь в горелке. — О небольшом приеме трудно что-нибудь узнать людям со стороны, не то что о великосветской свадьбе или, например, о большом бале. Там всегда полным-полно незваных гостей и газетчиков. Сегодняшний раут — совсем другое дело.
— Этот выпуск просто расхватают, — предсказала Честити. — Нужно будет заказать в типографии вдвое больше экземпляров. Кто напишет заметку?
— Я, — ответила Констанция, загадочно усмехаясь.
— Не уверена, что ты сможешь написать что-нибудь путное о самом концерте, — заметила Пруденс. — Ты совсем не слушала выступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94