Что-то в его голосе заставило ее сесть в постели, одернуть юбки.
— Разве это плохо? — спросила она. — Или стыдно?
Он ответил не сразу:
— Нет… разумеется, нет. — Он покачал головой и усмехнулся, но как-то неуверенно.
Больше ничего не добавив, Кейто направился в туалетную комнату к шкафу с одеждой, чтобы взять там кожаную куртку на шерстяной подкладке и штаны для езды верхом.
Фиби тоже начала приводить себя в порядок. «Что, собственно, его беспокоит? — думала она с недоумением. — Ведь главное в любви, чтобы обеим сторонам было хорошо. И не просто хорошо, а очень, очень хорошо. Что уж тут зависит от происхождения, от того, кто родители и какое воспитание человек получил?»
— Поторапливайся, Фиби! — крикнул Кейто из туалетной комнаты. — Не хочу, чтобы Джайлс смотрел на меня осуждающе: я ведь сам приучил его к пунктуальности.
Фиби опустила полотенце в лохань с водой, выжала его, стала протирать тело. Ух, как холодно!
Кейто уже вышел в коридор, а она продолжала одеваться. Нужно все застегнуть так, чтобы ему не пришлось перестегивать крючки платья или расправлять кружева на рукавах.
Фиби вошла в столовую, когда все уже сидели за столом, и поймала красноречивый взгляд Джайлса: судя по всему, тот догадывался о причине их опоздания и одобрял ее. С невнятным извинением она уселась на свое место и сразу же принялась за еду, чтобы скрыть краску, залившую лицо.
— Ты не переменила еще своего намерения с-сыграть роль королевы Елизаветы? — спросила у нее Оливия, чтобы не обращать внимания на отвратительного Брайана, сидящего напротив.
Фиби облегченно перевела дух: слава Богу, это совершенно невинная тема для беседы.
— Не перестаю думать об этом, — ответила она Оливии и обратилась к Кейто: — Как полагаете, сэр, ваши воины согласятся участвовать в представлении? У меня там в одной сцене королева обращается к солдатам и говорит о том, что и в слабом теле женщины может биться сердце настоящего мужчины… Джайлс фыркнул:
— Только через мой труп, миледи! Солдаты у нас воины, а не комедианты.
Фиби слишком хорошо знала Джайлса, чтобы обижаться, но все же посчитала своим долгом пояснить:
— Думаю, если мы разыграем спектакль в день летнего праздника, это только порадует людей. Не так уж много у них сейчас поводов для радости.
— Вы написали пьесу, леди Гренвилл? — не скрывая удивления, спросил Брайан. — Как интересно! А не найдется ли у вас какой-нибудь роли для меня? Пусть даже самой маленькой.
— Разве ты ос-станешься до праздника? — с нескрываемым ужасом спросила Оливия, стараясь не глядеть на него.
Фиби решила сгладить неловкость и сразу же ответила:
— Конечно, мистер Морс, если не шутите и если будете в это время еще с нами, я найду вам подходящую роль.
— О, благодарю вас, леди Гренвилл. Выходит, вы начинающий драматург? До войны это весьма почиталось при дворе. Но не припомню, чтобы написанием пьес занимались дамы.
С иронической улыбкой он поднес к губам бокал с вином.
— Фиби пишет х-хорошие стихи, — заступилась за подругу Оливия. — Г-готова спорить, она даст фору многим придворным сочинителям!
— О, не сомневаюсь. Может быть, покажете мне какие-нибудь из ваших поэм или пьес, миледи? Смею думать, я кое-что смыслю в этом.
— Я пишу для себя, сэр, — ответила ему Фиби на удивление надменно. — У меня не было и нет никакого желания блистать при дворе, где так много времени проводили вы. Тем более что не испытываю к нему ни малейшего уважения. Там все такие спесивые и высокомерные!
Ее слова не столько разозлили, сколько заинтересовали Брайана. Ого, эта нескладная девица, оказывается, не только занимается литературой, но, как видно, имеет собственные взгляды и убеждения. Занятно!
Он внимательно посмотрел на нее поверх края своего бокала. Не слишком аккуратная прическа, мятый воротник, да и платье выглядит так, словно в нем спали. Как она умудрилась довести его до такого состояния?
— Не будем говорить о высокомерии, — примирительно сказал он. — При дворе ведь бывают и такие люди, если вы о них что-то знаете, как Джеймс Шерли.
— О да, — подхватила Фиби. — Я очень люблю его пьесы! Особенно трагедию «Кардинал».
— Ну, и вы не можете не знать о Джоне Мильтоне, которого я видел там еще не так давно.
— Вы… вы встречались с Мильтоном? — Вилка с мясом застыла в руке Фиби.
— Вот уж кто невероятно спесив, — вступил в разговор Кейто.
— Он прекрасный поэт! — воскликнула Фиби. — И это его извиняет. Я бы так хотела познакомиться с ним!
— Ты говорила, что тебе н-нужен композитор для твоего п-представления, — заметила Оливия.
Ей не нравилось, что Фиби уделяет столько внимания Брайану. Разве с ним можно о чем-то всерьез разговаривать? Брайан нашелся и тут.
— Когда я последний раз виделся с Мильтоном, рядом с ним находился… вы должны знать его… некто Генри Лоуз.
Несравненный музыкант Лоуз!
— Вы и его знаете?
Брайан снисходительно улыбнулся:
— Да, и очень неплохо.
— Меня все больше занимает мысль о праздничном представлении, Фиби, — сказал вдруг Кейто, и, к своему изумлению, в его словах она не уловила ни тени иронии. — И думаю, я смогу уговорить Генри посмотреть твое сочинение и даже написать к нему музыку.
— Правда, сэр?
— Мы много встречались с ним при дворе до войны. А в эти дни я куда чаше вижу Джона Мильтона. Он верный приверженец парламента.
— О сэр, если бы вы…
Фиби от волнения сделала большой глоток из бокала.
Кейто кивнул ей, кинул салфетку на стол и отодвинул свое кресло. Джайлс тотчас сделал то же самое. Он не чаял, когда окончатся эти пустопорожние разговоры о каких-то поэтах и музыкантах. Кому они вообще нужны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90