Жених уже отправился в церковь с первой группой гостей, и отец Фиби остался.
— Наконец-то! — неодобрительно воскликнул он, завидев ее на лестнице. — Как всегда, опаздываешь. Впрочем, — добавил он с неким подобием улыбки, — невесте простительно…
Ты прекрасно выглядишь, дорогая, в этом наряде нашей бедной Дианы. Пойдем скорее, нас ждут.
Фиби молча присела в поклоне и так же, не говоря ни слова, положила руку на отцовский рукав. Она почувствовала, как все ее тело вмиг окаменело.
— Кажется, дождь перестал, — объявила Оливия, выглядывая в открытую слугой дверь. — Это хороший знак, Фиби, я где-то читала.
Она с беспокойством посмотрела на подругу, выглядевшую сейчас непривычно далекой, не такой, как всегда, и вовсе не из-за чужого подвенечного платья и взрослой прически.
В экипаж Фиби взобралась с помощью Оливии: та вовремя приподняла подол ее платья, чем уберегла его от грязи, а саму невесту — от неловкого падения.
Весь недолгий путь Фиби смотрела прямо перед собой, не вступая в разговор, ощущая себя не в своей тарелке.
Маркиз Гренвилл, стоя у входа в церковь, чинно беседовал с гостями, когда волнение в задних рядах собравшихся подсказало ему, что невеста наконец прибыла. Он не спеша прошел к алтарю и, повернувшись, наблюдал оттуда за своей будущей женой. Уже в четвертый раз он принимал участие в подобной церемонии в качестве главного действующего лица и не испытывал ни беспокойства, ни любопытства, чего нельзя сказать о невесте, продвигающейся словно марионетка в руках неумелого кукловода.
Его сердце пронзила жалость. Какая неловкая, испуганная! Самое лучшее в ней — это глаза, прекрасные волосы, ну и, конечно, молодость. Однако все это скрыто, не то что у ее сестры. Красота той сразу же бросалась в глаза. А как она выглядела в этом самом платье!
Бедняжка Фиби не только не обладает красотой сестры, но и не умеет одеваться, держаться на людях. Впрочем, все это наживное. А возможно, и нет.
В глазах Фиби при взгляде на Кейто все вмиг позеленело, хотя изумрудным был только его бархатный камзол поверх белоснежной шелковой рубашки. Одним словом, он был прекрасен! И он был ее женихом, будущим мужем!
Когда он взял ее за руку, она обратила внимание на перстень-печатку у него на пальце — тоже с изумрудом. А пальцы были длинные, изящные, с красивыми ухоженными ногтями. Никогда до этого он не брал ее за руку.
Она подняла на него глаза. Лицо его было бесстрастным и спокойным, даже когда он произносил торжественные слова супружеской клятвы.
Глава 3
За свадебным столом Фиби кусок не шел в горло. Даже марципанное печенье, засахаренные сливы и миндаль оставили ее равнодушной. Она проводила ничего не видящим взглядом разносимые вдоль столов серебряные блюда со сладостями. Удивительно, что они не вызвали у нее ровно никаких ощущений. У нее, у сладкоежки!
На верхних галереях огромной залы все время звучала музыка менестрелей, а когда день стал клониться к вечеру, повсюду зажглись сотни восковых свечей, бросая легкий золотистый свет на разгоряченные, пунцовые лица пирующих.
Новобрачные сидели во главе большого высокого стола. Кейто не питал особого пристрастия к вину, его бокал редко наполнялся. Он так же не разделял веселья гостей, хотя был неизменно любезен и внимателен к ним и следил, чтобы слуги, сновавшие вокруг, как следует потчевали присутствующих.
От его взгляда не укрылось и другое. Так, когда его маленькие дочери, дети Дианы, заснули прямо за столом, он тут же велел няне унести их в детскую.
В общем, у Фиби сложилось твердое убеждение, что маркиз все это время находился где угодно, только не за свадебным столом, не рядом с ней и с ее отцом, тщательно исследовавшим качества бургундского. Присутствие здесь новобрачной казалось для всех совершенно неуместным. Для всех, кроме Оливии.
Она находилась поодаль от Фиби, и они не могли поговорить, но пронзительные темные глаза почти все время сочувственно и с пониманием смотрели прямо в лицо подруги.
Оливия думала о том, что ожидает Фиби этой ночью. Брачной ночью. Оттого ли ее лицо так напряжено, что она, Фиби, тоже думает об этом? О той минуте, когда перестанет принадлежать самой себе, когда… Оливия поджала губы. С ней этого не случится. Ни за что! Она так решила раз и навсегда.
Фиби слабым жестом вновь отвела предложенные сладости, и Кейто обратил внимание, что она вообще ничего не ест.
— Совсем не голодна? — спросил он.
— Кажется, нет, — ответила она, отрывая взгляд от изумрудного перстня у него на руке и впервые после пребывания у алтаря всматриваясь в его лицо.
Каждой клеточкой она ощущала его близость. Они сидели, касаясь друг друга бедрами, на бархатном двойном кресле, и Кейто порой слегка задевал ее рукой, когда тянулся к какому-либо яству. У Фиби тотчас начиналось головокружение, во рту пересыхало, слова не шли на ум.
Она понимала, что ведет себя как лунатик, как деревенская дурочка — эти сравнения и раньше приходили ей в голову, — но ничего не могла с собой поделать. В отчаянии она потянулась за бокалом с вином, но рука дрогнула, и содержимое пролилось на скатерть. Большое красное пятно на белом!
— Ой, какая я неловкая! — в ужасе воскликнула она, пытаясь промокнуть вино с помощью салфетки — не дай Бог, запачкается рукав изумрудного цвета камзола ее мужа.
— Оставь, Фиби! — Кейто перехватил ее руку. — Слуги все сделают как надо. Не порть свое подвенечное платье!
Он вырвал у нее пропитанную вином салфетку, которую она уже собиралась в растерянности положить на колени.
В его тоне ей послышалось презрение, крайняя досада. И еще, кажется, чрезмерное беспокойство по поводу наряда, принадлежавшего два года назад ее сестре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90