До рассвета тебе надо быть дома.Она в последний раз приникла к нему в отчаянном порыве страстной любви, потом заставила себя оторваться от возлюбленного и, не оглядываясь, сбежала по лестнице вниз, миновав по дороге пекарню, в которой красные огни большой печи отбрасывали огромные тени Сэма Бегга на беленые стены. Тот не подал виду, что заметил женщину. Он никогда не замечал ее. Мужчина, всегда приходивший первым и уходивший последним, щедро платил за то, чтобы булочник держал язык за зубами.Дверь, выходящая на улицу, была заперта изнутри, но женщина легко отодвинула хорошо смазанный запор, выскользнула в тихий переулок и прикрыла за собой дверь.От стены дома напротив отделились несколько теней: три человека в плащах и с капюшонами на голове. Все они держали в руках кинжалы, поблескивавшие в мягком свете только что выпавшего снега, но только один из них нанес смертельный удар женщине, которая расширившимися от ужаса глазами и, потеряв дар речи, смотрела на них…Граф Равенспир сверху вниз посмотрел на убитую им жену, неподвижно лежащую на пороге. Она не сделала никакой попытки уклониться от кинжала, не издала ни единого звука. И лишь упав на землю, она испустила предсмертный крик, который донесся до слуха Джеффри Хоуксмура в комнате наверху.Кровь Маргарет окрасила снег под ней. Пальцы ее разжались, и на снегу мягко заблестело золото браслета, засверкал изумруд и заиграли жемчуга.Муж наклонился и поднял браслет, только что подаренный жене ее любовником. Затем он опустил вещицу в карман, носком сапога отодвинул тело от двери и обнажил шпагу.Джеффри вполне хватило бы времени, чтобы открыть в комнате окошко, выходившее во двор. Хватило бы времени, чтобы сбежать по крышам домов. Но вместо этого он быстро спустился по лестнице и оказался на улице. Он уже знал, какая картина предстанет его глазам. У Маргарет не было ни единого шанса на спасение. Когда Джеффри повернулся лицом к Равенспиру, в руке его блеснула обнаженная шпага.Давние враги молча обменялись ненавидящими взглядами. Джеффри отсалютовал противнику шпагой, но не успел он опустить ее, как ему в спину вонзился кинжал наемного убийцы, проникнув сквозь ребра прямо в сердце.Равенспир, опустив оружие, подошел поближе к умирающему врагу.— Ты опозорил род Равенспиров, щенок, и поэтому позорно умираешь. Нож в спину — это все, что ты заслужил.— И ты еще смеешь говорить о чести, Равенспир?..Джеффри выговаривал слова медленно, с трудом, на его губах пузырилась кровь. И все же умирающему удалось вложить иронию в свои последние слова.— Вспомни Эстер и вспомни бесчестье.Окровавленные губы еще смогли сложиться в улыбку. Голубые глаза на секунду презрительно сощурились, но тут же подернулись пленкой, померкли, и Джеффри Хоуксмур умер рядом со своей возлюбленной, смешав на снегу свою и ее кровь. Глава 1 Лондон, 1709 годКоролева Анна осторожно опустила свое оплывшее тело в большое кресло, обтянутое пурпурным бархатом и отделанное золотой тесьмой. Кресло стояло во главе длинного стола в зале совета Вестминстерского дворца. Придворные дамы, стоявшие по обеим сторонам от ее величества, тщательно уложили аккуратными складками шлейф ее парадного платья, старательно прикрыв распухшие и забинтованные ноги своей повелительницы, осторожно поставленные на бархатную подушечку. Несмотря на их заботливые движения, королева не смогла сдержать болезненной гримасы. Сегодня ее подагра разыгралась как никогда.Эту гримасу заметили люди, ожидавшие в комнате и после прихода королевы, занявшие свои места за длинным столом. Им стало ясно, что королева сегодня раздражена, непредсказуема и, скорее всего на нынешнем заседании совета будет капризна.— Все хорошо. Можете оставить меня.С этими словами королева махнула сложенным веером своим придворным дамам, которые тут же присели в глубоком реверансе и, отступив от королевского кресла, исчезли за портьерами, которые отделяли помещение совета от передней.Королева сделала изрядный глоток вина из кубка, стоявшего около ее локтя. Лицо ее побагровело, налитые кровью глаза заплыли и превратились в щелочки на покрытом пятнами лице. Волосы королевы были уложены весьма небрежно, платье собралось складками на располневшем теле, не затянутом сейчас в корсет, в глазах застыло выражение боли. Она, нахмурясь, оглядела сидящих за столом людей, по очереди всматриваясь в каждое лицо.Наконец взгляд ее остановился на мужчине, сидевшем у дальнего конца стола. Человеку этому на вид можно было дать примерно лет тридцать пять, волосы его были подстрижены коротким ежиком. На нем хорошо сидели темный камзол и бриджи серого бархата. Большие кисти рук, на пальцах которых не сверкало ни единого перстня, покоились на столе, ногти были коротко острижены. Руки солдата и настоящего рубаки, покрытые мозолями, которые их владелец заработал во многих битвах на полях Европы.— Лорд Хоуксмур, мы рады вас приветствовать. Вы привезли нам известия от герцога Мальборо?Саймон Хоуксмур склонил голову, но остался сидеть в кресле.— Ваше величество будут им рады. Его светлость поручил мне сообщить вам все о битве при Мальплаке.Его голос был низким, глубоким и неожиданно мелодичным для прирожденного воина, щеку которого украшал едва подживший шрам.— Надеюсь, сэр, ваши раны уже зажили?Лорд Хоуксмур снова поклонился.— В значительной степени, мадам.Он протянул запечатанное послание слуге, который, в свою очередь, почтительно поднес его королеве.Та сломала печать и молча читала доклад несколько минут, после чего отложила его в сторону.— Наш генерал в высшей степени лестно оценивает вашу доблесть на поле брани, лорд Хоуксмур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120