— Он склонился к любовнице, пронзая ее взглядом. — И положить конец этой вражде может только брак.— Но они же убили твоего отца!— А я положу начало миру между нашими семьями.Елена отвела взгляд в сторону. Ей был знаком этот взгляд, внезапно задвигавшиеся на щеках желваки, решимость и твердая воля, звучащие в произнесенных тихим голосом словах. Когда Саймон Хоуксмур впадал в такое состояние, переубедить его становилось совершенно невозможно. В нем было множество подобных странностей. Он был воином, который ненавидел разлад в своей семейной жизни, человеком неимоверной силы, любовные ласки которого были так нежны и осторожны, что не смяли бы даже лепестков розы. Но прежде всего он был человеком, преданным своим убеждениям. Он всегда держался в стороне от пустых разговоров. Ни одна из партий не считала его своим членом; он терпеть не мог жизни за чужой счет. Именно за это его так уважали и даже боялись: ведь его нельзя было купить.Елена лежала молча, слушая его и наблюдая, как он неловко двигается по комнате, одеваясь. Услышав легкий звон шпаги, пристегиваемой к поясу, она поняла, что Саймон вот-вот уйдет.— А что, если Равенспиры примут тебя не с миром? — Она перекатилась на бок, чтобы не упускать любовника из виду. Темные глаза ее казались особенно глубокими по контрасту с белизной подушки.— Рэнальф согласился на этот брак… хотя, надо признаться, не без некоторого нажима со стороны королевы, — ответил он. — К тому же, судя по количеству разосланных приглашений, он собирается выдать свою сестру замуж, не скупясь на расходы.Он присел на кровать рядом с любовницей и взял ее за руку.— Елена, если кто-нибудь и может понять то, что я делаю, так это ты.— Ты питаешь какую-то странную для военного человека привязанность к миру, — сказала она, сжимая пальцы в кулачок, который тут же потонул в его громадной ладони. — Но Равенспиры известны своей склонностью к предательству. Почему ты думаешь, что им можно верить?— Если Рэнальф хочет сохранить свое положение при дворе, то о предательстве не может быть и речи. Как я сказал, тебе, любимая, сама королева хочет этого брака.— Пусть так. — Елена приподнялась на локте. Она уже оправилась от первого потрясения. Чувства все равно не смогли бы ничем помочь, а ей, как умной женщине, не хотелось навсегда рвать отношения со своим другом и любовником. — Рэнальф Равенспир может не задумываясь предать своего лучшего друга, если это ему понадобится. К тому же он известен как человек, который ничего не забывает. Про него говорят, что он будет носить в душе злобу до конца своих дней… или до конца дней своего врага.Саймон улыбнулся:— Для женщины, не бывающей при дворе, ты чересчур хорошо осведомлена о придворных сплетнях, любовь моя.— Но ведь ты не сможешь отрицать этого!Он покачал головой.— Я просто не могу этого сделать. Но вряд ли стоит задумываться об этом, если мы собираемся стать одной любящей семьей. К тому же через месяц после свадьбы я увезу леди Ариэль в Хоуксмур, и Рэнальф и его братья никогда больше не увидят меня. Но этот брак раз и навсегда положит конец нашей вражде.— Ты совершенно невероятный человек, Саймон Хоуксмур, — сказала Елена, гладя его по щеке одной рукой и осторожно прикасаясь другой к едва зажившему шраму.Он накрыл ее руку своей. Во взгляде его появилась неуверенность, которую ей было так странно в нем видеть.— Как ты думаешь, эта молодая девушка не сочтет мою внешность отталкивающей, Елена?— Как тебе могут приходить в голову такие мысли? — воскликнула она, садясь на кровати и обхватывая его лицо обеими руками.— Мое лицо и тело покрыты шрамами, — со смешком произнес он, — и ходить я могу только с тростью. К тому же мне тридцать четыре года, а ей всего двадцать.— Ты прекрасен!.. — сказала она.— А красота, как тебе прекрасно известно, существует только тогда, когда ты хочешь ее видеть, — снова засмеялся он, взял руку Елены, перевернул ее ладонью вверх и поцеловал. — Но я благодарен тебе за комплимент, дорогая моя.— Если леди Ариэль Равенспир не сможет разглядеть твой истинный облик, я открою ей глаза, — пообещала Елена.— Ты так добра ко мне, — сказал он, беря ее лицо в ладони и крепко целуя в губы. — Но мы должны попрощаться, любовь моя. Ты останешься моим самым близким другом.Она соскользнула с кровати, провожая его до дверей.— Будь начеку, Саймон. Не верь им безоглядно.Он засмеялся, но на этот раз смех его прозвучал жестко, странно контрастируя с теми мягкими и нежными словами, которые он произносил всего несколько секунд назад.— Я отправляюсь под кровлю Рэнальфа Равенспира отнюдь не в одиночку, Елена. Со мной будут надежные люди, да и сам я еще могу постоять за себя.— Ах, — она издала вздох облегчения, — на какое-то мгновение я испугалась! Подумала, что ты потерял всякую осторожность, увлекшись своим замыслом. — Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его. — Но ведь ты будешь навещать меня как друг, даже после своей женитьбы?— Конечно, — просто ответил он. — Ты навсегда останешься в моем сердце, Елена.— Да, не похоже на то, что это будет брак по любви, — пробормотала она, отступая назад, когда он открыл дверь.Повернув голову, он посмотрел на нее через плечо потемневшими глазами.— В моем сердце никогда не будет места для Равенспиров, Елена. Но я буду выполнять свой долг по отношению к этой девушке, и, если Ариэль ответит мне тем же, она обретет всю преданность и заботу, на которые я только способен.Дверь за ним закрылась. Елена подошла к окну, дожидаясь, когда он появится на улице. Ей хотелось увидеть, как он повернется и бросит взгляд на ее окно, — так он делал каждый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120