Господин Филберт нужен ему как союзник, и он не хотел раньше времени портить с ним отношения.
— Не сегодня, — повторил он, вытирая лицо. — Когда я докопаюсь до истины, возможно, ты познакомишься с господином Филбертом. Иди, смой дорожную грязь. — Он отошел от таза, предлагая ей занять его место.
— Но это же мои деньги, — запротестовала Гэрри, и ее карие глаза полыхнули огнем. — Я встречусь с ним, чтобы разоблачить моего отца.
— Это не тот способ, каким я хотел бы повести дело, — резко сказал Дэниел. Он тоже очень устал, а впереди еще был трудный вечер. — Я больше не хочу спорить. Вопрос решен.
— Это произвол! — воскликнула Генриетта.
— Мужья в некоторых случаях имеют право на произвол. — Дэниел подошел к двери. — Спускайся в гостиную, когда будешь готова.
Оставшись одна, Генриетта начала колотить руками по постели, выкрикивая проклятия. Если он собирается отстранить ее от дела, которое привело их в Лондон, зачем надо было брать ее с собой? Только для того, чтобы запретить ей выходить на улицу без разрешения мужа? Теперь, вероятно, придется безвылазно сидеть в этом доме, где ей оказали сомнительный прием. Быть женой так же плохо, как и дочерью!
Только голод заставил Генриетту спуститься вниз, когда аппетитный запах жареной баранины проник в комнату. Дэниел, чье настроение заметно улучшилось после второго бокала бургундского, примирительно улыбнулся, когда она вошла в гостиную.
— Не понимаю, — сказала Генриетта, — зачем ты привез меня сюда, если не разрешаешь помочь тебе. Это так же мое дело, как и твое.
— Чуть позже ты сможешь подключиться, но только не сегодня. Садись. — Он выдвинул для нее стул. — Могу я отрезать тебе кусочек баранины?
Генриетта сердито посмотрела на него и подумала было отказаться, но решила, что ее уход не приведет Дэниела к раскаянию, а она, безусловно, будет потом сожалеть, и заняла предлагаемое место.
— Кажется, ты рассчитываешь, что я буду сидеть у камина с шитьем на руках, — сказала она, прежде чем взять тарелку с жареной бараниной и рассыпчатым вареным картофелем.
Дэниел насмешливо посмотрел на нее:
— Мне почему-то кажется, что ты не слишком искусно владеешь иглой.
Гэрри, поняв свою ошибку, подцепила большой кусок баранины и сосредоточилась на еде.
— Хорошо, а что мне делать? — спросила она наконец, вытирая губы салфеткой. — Может быть, мне лучше вернуться в Кент? По крайней мере там я могу свободно выходить из дома.
Дэниел снова наполнил свой бокал, тщательно продумывая ответ. Он невольно вспомнил, как она уже однажды отреагировала на запрет куда-либо отлучаться, и совет Уилла действовать очень осторожно, чтобы не затронуть гордости Гэрри. У него вовсе не было желания доводить жену до открытого неповиновения. Это может привести к большим неприятностям. Он считал дерзостью ее упорное желание добиться своего и испытывал большое искушение дать ей резкую отповедь, как обычно поступал с дочерьми.
Но Генриетта — его жена, и если он хочет научить ее правилам поведения, то должен прежде всего обращаться с ней как с женой, а не как с непокорным ребенком.
— Может быть, ты плохо расслышала меня, — тихо произнес Дэниел. — Я сказал, что сегодня хочу встретиться с господином Филбертом один. Я возьму тебя на следующую встречу, чтобы узнать твое мнение и получить поддержку.
Генриетта поняла, что вопрос ставится совершенно по-другому. Она подозрительно посмотрела на мужа через стол, но он спокойно ел, выражение лица, как всегда, было спокойным, но веселые искорки, которые она привыкла видеть в его блестящих черных глазах, на этот раз отсутствовали. Этого предупреждения оказалось достаточно. Пора было предложить перемирие.
— Может быть, я не вполне тебя поняла, — сказала Генриетта немного натянуто. — Будь добр, передай мне, пожалуйста, морковь.
Конец ужина прошел если не в полном взаимопонимании, то по крайней мере в дружеской обстановке. Появился Джо с сообщением, что господина Филберта можно найти в Чипсайде в доме под вывеской «Золотой петух», и Дэниел сразу ушел.
Генриетта собрала со стола тарелки и отправилась на кухню. Она чувствовала себя в этом доме как-то неестественно. Они не были ни гостями семьи, ни официальными жильцами, чтобы пойти к себе наверх, оставив посуду неубранной.
— О Боже, леди Драммонд! — воскликнула Доркас, когда Генриетта робко вошла в кухню. — Вам не следует делать такую работу.
— Я только хотела помочь, — сказала Гэрри, передавая тарелки хозяйке. Кухня была светлой и теплой. Джо и муж Доркас сидели у огня, из печки, стоявшей у стены рядом с кухонной плитой, доносился приятный запах. — Я не хотела мешать вам.
Доркас посмотрела на молодую женщину и отметила тень грусти в ее больших глазах. Она походила на потерянного ребенка, и сердце Доркас смягчилось. В комнате наверху было одиноко, а ложиться спать еще рано.
— Садитесь, — сказала она. — Через минуту я достану из печки сладкие пирожки с яблоками. Они особенно хороши, когда свежие. Думаю, и кружка вина тоже будет не лишней.
Гэрри нравилось сладкое пряное вино. Голос хозяйки был оживленным и приветливым. Несмотря на хрупкость, в ней чувствовалась властность. Хотя ужин был весьма обильным, Гэрри не могла отказаться от пирожка с яблоками.
— Если вы уверены, что я не помешаю.
— Какая чепуха, детка. Садитесь. — Доркас жестом указала на длинную скамью рядом с кухонным столом. — Должна сказать, я не думала, что Дэниел женится на такой молоденькой девушке, — заявила она, ставя перед Генриеттой кружку вина.
— Я тоже не думала, что он собирается жениться на мне, — доверительно сообщила Гэрри, вполне успокоившись, так как теперь начался откровенный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113