— Да, конечно. — Генриетта слегка коснулась губами его губ, так как боялась, что любое прикосновение может причинить ему боль. — Не смейся, Дэниел, рана очень серьезная. — Она осмотрела болтающееся запястье и развернула свои самодельные бинты. — Я перевяжу тебя, милый, но боюсь, тебе будет очень больно.
— Не больнее, чем сейчас, моя фея. — Дэниел попытался сосредоточиться. Гэрри не была видением, возникшим из глубины его измученного отчаянием и болью сознания. Но что, черт побери, она здесь делает? — Где дети?
— Они с Доркас, — сказала Генриетта, накладывая повязку на выпирающую кость, сосредоточенно закусив губу. — Не бойся, девочки в безопасности.
— А Джулия? — Его дыхание прервалось от страшной боли, когда Генриетта попыталась осторожно вправить кость и соединить разрыв.
— Джулия родила прекрасного сына, — сказала она. — Я принимала его, Дэниел. Это удивительная вещь. — Поддерживая его предплечье, Генриетта как можно туже замотала кисть. — Сейчас с ней мать Уилла. Кстати, что с ним?
— Надеюсь, ему удалось скрыться. Он и Том были целы и невредимы, когда вчера на рассвете отправились в Уитли.
— Они оставили тебя? — Генриетта недоверчиво посмотрела на мужа.
— По моему настоянию. Я подвергал их обоих опасности, и не было смысла пропадать всем троим. У них семьи.
— Так же как и у тебя, — сказала Генриетта, закрепляя повязку нескладным, но надежным узлом. — У меня есть план побега.
Дэниел откинул назад голову.
— Милая, в этом нет никакого смысла. Если даже мне удастся бежать, они арестуют меня дома. Я не хочу снова жить в изгнании. Глиб-Парк должен быть домом моих детей. Это их страна, будет ею править король или парламент.
— Но если сторонники парламента не узнают, кто ты, то не смогут арестовать тебя дома, — спокойно заметила Генриетта. — А у них пока нет списка имен пленных.
Дэниел задумался над этим соображением. Все верно, никто сейчас не будет проверять, назвал он свое настоящее имя или нет.
— Боже милостивый, Гэрри! Откуда ты знаешь все это? Как ты оказалась здесь?
— Я упала в обморок около штаба, — объяснила она. — Наверное, потому, что давно не ела и очень устала. Солдаты помогли мне. Я провела в караульном помещении всю ночь и слушала.
— Ты упала в обморок? — Услышав это спокойное признание, Дэниел сразу забыл про свою боль. — Как ты осмелилась пренебречь своим здоровьем?
Она смотрела на мужа, упрямо сжав губы.
— У тебя сейчас не так много сил, чтобы тратить их на раздражение.
Он закрыл глаза.
— Ну, погоди!
— Дэниел, я должна была прийти к тебе, — сказала Генриетта. — Зная, что тебе грозит опасность, я не могла сидеть дома.
— Мы продолжим этот разговор в другой обстановке, — устало произнес он. — Но ты права, у меня нет сил читать тебе нравоучения, и я не в состоянии заставить тебя выполнять мои приказания. Я только могу просить тебя быть очень осторожной.
Она задумчиво прикусила губу.
— Я должна возвратиться в караульное помещение, иначе они подумают, что со мной что-нибудь случилось. Слишком долго я нахожусь в уборной.
Дэниел невольно улыбнулся:
— Так вот где ты должна сейчас быть, моя фея?
Генриетта кивнула.
— Послушай, Дэниел. Когда они спросят твое имя, назови фальшивое. Ты снова можешь стать Дэниелом Болтом. — Она заметила брезгливое выражение на его лице и заговорила с гневной страстностью: — Ты должен сделать так, как я говорю! Я не хочу, чтобы ребенок, которого я ношу, остался без отца. Ты будешь либо казнен, либо умрешь в тюрьме, если не выдержишь допроса! Думаешь, я не знаю, что с тобой будет? Ты должен ради нас использовать этот единственный шанс и бежать.
Дэниел согласился, хотя знал, что этот шанс чрезвычайно ничтожен. Однако хуже не будет. Когда его снова поймают, беременную жену оправдают за попытку спасти мужа. Это будет воспринято как пример
исполнения женой своего долга.
— Очень хорошо.
— Ищи меня на дороге, — прошептала Генриетта, возбужденно блестя глазами. — Я буду верхом на пегом мерине.
— А что потом? — Ее энтузиазм и энергия передались Дэниелу. Он почувствовал, как к нему возвращаются силы, и больше не предавался беспомощному смирению.
— Увидишь. — Генриетта поцеловала его, на этот раз гораздо решительнее, и пошла к выходу, лавируя между лежащими на полу людьми, небрежно помахала рукой охранникам и вернулась в караульное помещение, чтобы приготовиться к завтрашнему дню.
Глава 22
На рассвете в сарай пришел хирург. Временная повязка, которую сделала Гэрри, принесла Дэниелу некоторое облегчение на оставшуюся часть ночи, однако ему необходима была помощь опытного специалиста. Правда, врач отнесся к нему без особой симпатии, но тем не менее наложил на запястье шину, перебинтовал руку и подвесил ее на перевязь. Оправившись от этой болезненной процедуры, Дэниел почувствовал, что может встретить новый день с достаточным самообладанием.
Вскоре принесли завтрак: скудную порцию черствого хлеба и кружку разбавленного пива. Тем не менее еда подкрепила его. Дэниел вспомнил, что поел первый раз за два дня. Он привалился к стене и закрыл глаза. Что же задумала Гэрри? Дэниел знал, что она очень изобретательна и решительна в осуществлении своих планов, но даже если ей каким-то образом удастся похитить его из колонны пленных, как, по ее мнению, сможет раненый человек избежать поимки на дороге от Вустера до Лондона, где постоянно рыскают поисковые отряды?
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда его пнули ногой в бок. Дэниел открыл глаза и увидел физиономию офицера «круглоголовых», который держал в руках перо и бумагу.
— Ваше имя? — спросил офицер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113