— У Джулианы на редкость бойкий язычок, когда ей хочется пускать его в ход.
— И он принадлежит Редмайну, не так ли? — Виконт громко рассмеялся своей остроте. — Ну что ж, всем нам остается только чахнуть без внимания такой леди. — Он выпустил руку Джулианы, и она, сделав реверанс, вновь удалилась к окну.
— Ты рассердишь миссис Деннисон, если будешь продолжать вот так стоять в стороне, — шепнула ей Эмма, проходя мимо окна в облачке тончайшего розового газа.
— Меня это не волнует.
— Тебя это начнет волновать, если они по-настоящему разозлятся, — нахмурившись, возразила Эмма. — Они содержат нас в хороших условиях, но требуют за это послушания и работы на совесть. Вряд ли это можно назвать несправедливым.
Джулиана внимательно посмотрела на Эмму и прочитала в ее карих глазах любопытство и искреннее желание быть полезной.
— Я здесь против своей воли, — объяснила Джулиана. — Поэтому я не вижу причины для послушания. Я хочу, чтобы меня оставили в покое и дали уйти отсюда.
— Дорогая моя, что ты говоришь! — воскликнула Эмма. — За стенами этого дома такие сводни и сутенеры, которые будут отбирать у тебя все до последнего фартинга, заработанного тяжелым трудом, в обмен на разрешение заниматься своим делом на Пьяцца. Они дерут по пять шиллингов за поношенное платье и шаль. Они вытянут из тебя все жилы, потому что знают — без духов и вина тебе не завлечь клиента. А если ты откажешься платить или просто не сможешь, тебя упекут во Флит или Маршалси, и ты полжизни проведешь за решеткой.
Джулиану до того поразили и напугали слова Эммы, что на какое-то время она утратила дар речи.
— Но я не собираюсь становиться проституткой, — сказала она наконец. — Ни здесь, ни в другом месте.
— Что же еще нам остается? — нахмурившись еще сильнее и обводя взглядом комнату, ответила Эмма. — Мы живем в комфорте и роскоши. Наши клиенты — благородные люди, знатные, высокопоставленные… по большей части. И если у тебя хватит ума, то можно так разложить свои карты, что у тебя окажется покровитель, который не только будет обходиться с тобой пристойно, но и обеспечит твое будущее.
— Но я не хочу всего этого! Я здесь против воли, — снова пыталась объяснить Джулиана.
— Ты думаешь, что все мы здесь по собственному желанию? — пожала плечами Эмма. — Но мы все равно благодарим судьбу. И тебе следует делать то же самое, а не то в один прекрасный день окажешься на улице, будешь ночевать под кустом в парке Святого Джеймса. Поверь мне, я знаю… А, вот и лорд Фаркар! — С радостной улыбкой, которую в равной степени можно было посчитать как искренней, так и лицемерной, Эмма поспешила навстречу средних лет джентльмену в роскошном алом камзоле.
Через пять минут Гарстон доложил о появлении графа Редмайна. У Джулианы сердце ушло в пятки. Она повернулась к окну и стала смотреть на тонущую в сумерках Рассел-стрит.
Тарквин помешкал в дверях и ленивым движением поднес к ноздрям щепотку табака. Он окинул комнату взглядом и уставился на фигуру в зеленом платье у окна. Волосы девушки золотили последние лучи уходящего солнца. Он не видел ее лица, но в гордой осанке и повороте головы уловил знакомую непокорность. В эту минуту от прически девушки откололся тяжелый локон и каскадом рассыпался по белоснежным плечам. Девушка даже не шевельнулась.
Граф направился через всю комнату к хозяйке.
— Элизабет, вы, как всегда, очаровательны. — Он с поклоном прикоснулся губами к ее руке. — А дамы… сад наслаждений. — Граф взял с подноса бокал и обвел им комнату, приветствуя девушек, которые присели в реверансах.
В ответ на вопросительно приподнятую бровь графа Элизабет кивнула в сторону Джулианы. Его светлость понимающе прикрыл глаза и уселся рядом с госпожой Деннисон на софу.
— Не трогайте ее пока, — сказал он.
— Она по-прежнему продолжает упрямиться, ваша светлость, — шепнула Элизабет, подавая чашку чая.
— Я вижу, вам удалось уговорить ее надеть платье и спуститься вниз.
— С большим трудом.
— Понятно. — Граф сделал глоток чая. — Вам пришлось применять силу?
— Нет. Разве что разъяснить ситуацию, в которой она оказалась.
— Я рад, что она не настолько глупа.
— Поверьте, мисс Джулиана вовсе не глупа. У нее язык как бритва.
Граф улыбнулся и поставил чашку на стол.
— Если вы позволите, мадам, я хотел бы поприветствовать ее. — Он поднялся и направился к окну.
Джулиана почувствовала его приближение. Еще одна прядь волос откололась от пучка и скользнула вниз по шее. Она машинально протянула руку к голове.
— Позволь мне.
Голос, раздавшийся над самым ухом, прозвучал очень неожиданно для Джулианы, и она едва заметно вздрогнула.
— Я напугал тебя? — ласково поинтересовался граф. — Это странно… Я думал, что ты ожидала увидеть меня здесь.
Он мягко отвел ее руку и запустил пальцы в золотистую копну. Джулиана не сразу поняла, что он проворно вынимает из ее прически шпильки.
— Нет! — воскликнула она, хватая его за руки. — Я не стану носить волосы распущенными!
— По-моему, твои волосы противятся этому решению, — возразил он, сжав ее запястье одной рукой, а другой продолжая начатое дело до тех пор, пока вся прическа не рассыпалась. — У них свое мнение, моя дорогая Джулиана. Ну вот, так гораздо лучше.
— Мне нет дела до того, что вы считаете лучшим, ваша светлость. — Она изо всех сил пыталась освободить свои зажатые руки, и граф немедленно их отпустил.
— Я надеюсь со временем изменить твой взгляд на вещи, — ответил он, улыбаясь и поворачивая ее за плечи лицом к себе. — По-моему, тебе больше всего на свете хотелось бы вонзить кинжал в мое сердце, не так ли?
— С огромным удовольствием я вонзила бы его вам в живот и еще несколько раз повернула, чтобы на сталь намотались кишки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138