— Она с минуту не отрывала взгляда от Джудит, а потом, быстро извинившись, удалилась.
— Господи! — воскликнула Изобель, беря с подноса пирожное. — Джудит, ты объявила Агнес Баррет войну?
— Войну? С чего ты взяла?
— Не знаю. Мне показалось, что я даже слышу разрывы снарядов. — Довольная Изобель отправила в рот остатки пирожного.
Корнелия нахмурилась:
— Что-то между вами происходило. А что, не понимаю. Могу поклясться, когда леди Баррет стояла рядом… Впрочем, о чем я говорю… Все, иду играть в мушку. Играть и выигрывать.
— Я тоже, — объявила Изобель, подзывая лакея с подносом миндальных пирожных. — Играть с высокими ставками интересно, но я очень волнуюсь. — На сей раз она выбрала с клубничной начинкой. — Ой, как вкусно, просто прелесть. А ты почему не берешь, Джу?
— Мне испортил аппетит их заливной цыпленок. Кроме того, я вообще не сладкоежка.
— А для меня это просто наказание, — меланхолично проговорила Изобель. — Но как устоять перед искушением?.. Нет, я в конце концов растолстею, обязательно растолстею.
Джудит улыбнулась: — Итак, вы хотите играть в мушку. Придется идти и мне.
Она предпочла бы отправиться сейчас домой, лечь к постель с книжечкой, выпив перед этим горячего молоки с небольшим количеством бренди. Потом зашел бы Маркус и. выяснив, что она не в форме, подбросил бы дров в камин, сел к ней на постель, и начали бы они разговаривать.
Джудит с усилием улыбнулась и последовала за приятельницами в зал, где играли в мушку.
Часы в прокуренном зале пробили двенадцать, когда Маркус в Даффи-клубе прикончил свою порцию джина с водой и встал.
— Куда? — спросил Питер Уэлби, наблюдая за клубами дыма из своей глиняной трубки.
— Я должен встретиться с братом жены, — сказал ему Маркус. — Он должен быть сейчас у Уайта.
— Мне нравится этот Давенпорт. Приятный парень, — заметил Питер, тоже поднимаясь.
Он выбил трубку и передал лакею, который отнесет ее к стойке бара, где поместит в специальную ячейку. Там она будет дожидаться очередного визита хозяина.
— Я, пожалуй, пойду с тобой. — Питер взял свою трость и задержал взгляд на пустом бокале. — Как ты думаешь, достаточно гадости мы уже влили в свои желудки?
— Скорее нет, чем да. Во всяком случае, бокал приличного портвейна, думаю, нам не повредит, — ответил Маркус.
Себастьян играл в фараон, когда прибыл зять. Он стабильно выигрывал, но как-то беззаботно, с шуточками, так, что высокую горку жетонов и ассигнаций рядом с ним вроде бы никто и не замечал.
Банковал Грейсмер, и тут он увидел, что к столу приблизился Маркус. На мгновение их взгляды встретились, и Грейсмер вновь — уже в который раз — почувствовал под ложечкой противный холодок, как и в то утро, давным-давно, когда Керрингтон застал его с Мартой.
В прозрачных глазах графа вспыхнула ненависть. Маркиз встретил ее с холодным насмешливым презрением и посмотрел на Себастьяна.
— Себастьян, может быть, сделаете перерыв на пару минут? Мне пало с вами поговорить.
— Конечно. — Себастьян беззаботно перебирал карты. — Это мой последний круг, я уже заканчиваю…
Грейсмер снял верхнюю карту с колоды и открыл ее. Это был трефовый валет. Он положил его справа.
— Ну, вот все и кончено, — вздохнул виконт Миддлтон, толкая к нему пачку ассигнаций, лежащих рядом с его червовым валетом.
Граф снял вторую карту: король пик. Его он положил слева.
Себастьяну было весело. У него лежал туз. Он не уставал удивляться своему продолжающемуся везению и весело сказал:
— Да это все преходящее. Завтра же спущу все до нитки. Леди Удача — дама капризная.
Грейсмер взял лопаточку и толкнул к Себастьяну три ассигнации по пятьдесят гиней.
— Но вы не можете сейчас вот так встать и уйти, Давенпорт, Надо дать партнерам отыграться.
Что-то в голосе Грейсмера заставило Себастьяна насторожиться: раздражение, которое этот опытный игрок был не в силах скрыть. Себастьян бросил на него беглый взгляд и понял, что Грейсмер ожидает, что следующий заход будет его.
Себастьян примирительно пожал плечами и сел в кресло Граф начал сдавать и предложил:
— Прошу делать ставки, джентльмены.
Себастьян положил две ассигнации на семерку треф. Остальные тоже сделали свои ставки.
Грейсмер открыл первую карту и положил семерку треф справа от колоды.
Себастьян молча толкнул к нему его выигрыш. Граф улыбнулся и встретился с холодным взглядом Керрингтона.
— Попробуйте еще один заход, Себастьян. Может быть, вам снова повезет, — посоветовал Керрингтон.
Себастьян покачал головой.
— Не сегодня, милорд… Я к вашим услугам.
Он последовал за Маркусом к креслам у камина.
Грейсмер подложил семерку треф. Себастьян ожидал этого, хотя и не понял, как это было проделано. Себастьян знал много всяких трюков с картами, а вот сейчас пропустил. Догадывался, что Грейсмер придумает что-нибудь в этом роде, но проглядел. До сих пор Грейсмер играл по правилам, да и ставка-то была всего сто гиней. Что же заставило его выигрывать таким способом? Может быть, это просто тренировка, чтобы не потерять форму, как у них с Джудит? Или не может простить проигрыша, хотя бы и малого, человеку, которого решил ощипать?
Себастьян знал, что добился своего: Грейсмер наметил его в качестве очередной жертвы. Теперь надо усыпить его бдительность цепочкой последовательных выигрышей и проигрышей, пока не закрепится Джудит. Тогда у графа не возникнет никаких вопросов по поводу ее присутствия у карточного стола. Дело в том, что у мошенника никаким искусством не выиграешь. Жульничеству можно противопоставить только еще более хитрое жульничество. Себастьян еще поработает вместе с сестрой, еще как поработает… но торопиться не следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104