Потом, уже в постели она сказала:
– Давай просто полежим так немного. Хочу запомнить как следует. Я уже пыталась в прошлый раз и ничего не вышло.
Ей хотелось запечатлеть в памяти навсегда: этот миг, это чувство, этот его запах, его самого, мрачной тенью нависающего над ней – а на самом деле тёплого, живого и прекрасного.
– Господи, какой ты красивый, – выдохнула она, прижимаясь к нему.
– Целуй меня, – прошептала она, – целуй меня крепче.
Она знала, что ничего не запомнила, но это больше её не тревожило.
Фрэнк Смит спал. Снилось ему, что Джоан, которую он уложил в соседней комнате, стоит теперь над его кроватью. Сны всегда бывают такими… Потом он окончательно проснулся, и понял, что это не сон.
– Забавно, – сказал он.
– Что ты хочешь на завтрак?
– Я сам готовлю для себя.
– Нет – пока я здесь.
– Забавно, – повторил он, – Ты это всерьёз?
– Да.
Он сказал.
– Спасибо, – она забралась в постель и прижалась к нему.
– Ты чего?
– К чёрту все эти раздельные комнаты. Мне одиноко.
– Хорошо, – сказал он, – Хорошо…
Ему было не по себе, но Джоан быстро исправила положение.
Не по себе было и Контролеру. Он смотрел в темноту и не мог заснуть.
Причины волноваться были. Контролер, единственный кроме Фрэнка Смита, понимал, КТО им противостоит.
Он ворочался с боку на бок, но делал это медленно и острожно – чтобы не разбудить жену. Что за жизнь…
Министр провёл вечер в театре. Показывали эротическую комедию.
Эротики он в ней находил не больше, чем в приступе зубной боли, юмора – и того меньше.
В пьесе играла чёрная красотка из Фалхэма и она уже пару месяцев приглашала его. Все отговорки были исчерпаны, пришлось сходить. Единственное, что немного понравилось – её позы на сцене. Глядя на которые, он вспоминал некоторые из их поз – вне сцены.
– Отличный спектакль, – сказал он после, – Великолепно.
– А как тебе я?
– Потрясающе. Какая игра. Как чёрная Бернар.
– Ты что, издеваешься?
– Нет, конечно. В самом деле. Честное слово.
Потом они вернулись в Фалхэм. На обратном пути он пребывал в благодушной дремоте и даже беззаботно проехал Ройял-Мэрсден, которую обычно старался избегать. Здание больницы – большое и серое – уходило в темноту где-то выше уличных фонарей. На секунду он представил жену – бледную, с каплями пота на лице, медленно умирающую там, в заваленной цветами палате.
Министр потянулся к радио и поднял звук.
Позже, когда Эбботт уже спал, Элис приподнялась на локте и долго рассматривала его лицо – в лунном свете, отражённом от белой стены спальни…
Очень осторожно она откинула одеяла и коснулась его груди. Это было приятнее и чувственнее, чем всё испытанное ею когда-либо. Он дышал ровно и глубоко.
Элис смотрела на него и гладила его грудь – стараясь запомнить в обманчивом свете луны.
13.
Модибо Нджала укладывал вещи. Точнее, укладывал Артур, а Нджала мрачно наблюдал.
У него не было женщины и одно это выводило из себя его и без того непредсказуемую натуру. Умница Артур старался быть ещё незаметнее, чем обычно.
Нджала беспокойно метался между пентхаузом и террасой. Давление ниже живота раздражало, как зуд. Он смотрел на залитый лунным светом Гайд-парк, на крошечные фигурки мужчин и женщин, садящихся в машины и такси на Парк-лейн. Пару раз казалось, что он слышит их смех, это дразнило воображение. Он вооружился полевым биноклем, но расстояние и угол зрения превращали женщин в мельтешение разноцветных пятен, возникающих и исчезающих в свете фонаря.
Он вернулся в помещение.
– Чёртов особняк. Дурацкая идея. Позвони этому Смиту и скажи, что я передумал. Не поеду.
– Да, сэр.
– Нет. Я сам позвоню ему. Который час?
– Полтретьего, сэр.
– Ненавижу женщин. Ты знал, Артур? Не-на-вижу.
– Нет, сэр, – отрапортовал Артур, – Этого я не знал.
Он продолжал укладываться. Нджала ещё пару раз прошёлся туда-обратно, потом остановился над стопкой книг.
– Это те, что мы берём с собой?
– Если вам угодно, сэр.
– Монтень. Да, мне нравится. Очень извращённый ум. Да, и Обломов. Все мы по натуре лентяи.
Он взял другую книгу.
– «Месяц в деревне». Ты ведь не пытаешься так шутить, да, Артур? Как бы то ни было одного русского мы взяли и этого достаточно… Странно, вначале они хотят меня убить, теперь пытаются спасти.
Артур без выражения посмотрел на него.
– Англичане, Артур. Я об англичанах.
– Вы на самом деле верите, что того человека посылали убить вас?
Нджала пожал плечами.
– Доказательств никаких. Но с учётом всех тогдашних обстоятельств – очень даже похоже на то.
– Не знал, что они занимаются такими вещами.
– Разумеется занимаются. Главное, чтобы игра стоила свеч. Они же пираты. И всегда были. Национальная традиция, вроде поэзии. Пиратство и поэзия. Теперь и то, и другое разумеется в упадке – как и всё остальное. Но из того, что они больше не ходят на абордаж с кинжалами в зубах ещё не следует, что они разучились убивать.
Помолчал. Выглянул в окно. Опять стало накрапывать.
– Готов поспорить, что там будет сыро и куча сквозняков. Или выключится отопление, и никто не будет знать, как его включить.
Внезапно, в приступе прорвавшегося бешенства он снёс со стола всю стопку. Артур подскочил.
– Женщину хочу! – заорал Нджала.
Элис проснулась рано. Сон был глубоким, пробуждение – тёплым и счастливым – чувствовать прикосновение спины Эбботта к своей. Он всё ещё спал. Она осторожно встала, стараясь не разбудить его, посмотрела в зеркало на себя, обнажённую, улыбнулась, зевнула, причесалась и наконец накинула халатик.
Спустилась к входной двери, забрала молоко. Похоже, днём опять ожидалась жара. Солнце уже взошло, но высушить улицы ещё не успело и они были мокрыми и свежими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60