имеющий уши да услышит…
Моя созерцательная позиция в выгодном стратегическом положении довольно быстро принесла определенные плоды. Во всяком случае три вещи стали мне совершенно ясны — в конторе происходит массовый расчет персонала (и чем же все эти люди так сразу проштрафились?); хозяина сегодня нет, а неприятную миссию дать служащим пинка он поручил своему управляющему, которого отверженные готовы разорвать на куски; никаких следов Лидочки здесь тоже не наблюдается…
А вдруг она узнала о грозящем увольнении и бродила всю ночь где-нибудь, заливаясь слезами?
Многие понятия не имеют, как девушке, не имеющей связей в обществе, трудно найти место, а найдя — удержаться на нем. Теперь, когда мне приходится иметь дело со служащими барышнями, я стала гораздо лучше разбираться в их чаяниях. Не удумала бы Лидия с горя что-нибудь с собой сотворить…
Господи, только бы она нашлась, я в три дня добуду ей через знакомых другое место, было бы из-за чего переживать!

Прошло немало времени, прежде чем скандал в конторе стал потихоньку стихать и жертвы хозяйского произвола, стеная, покинули помещение. Некоторые из них, продвигаясь к выходу, задевали за мой стул и даже стукались об него (и как мне казалось, больно), но меня никто так и не заметил.
Я уже стала тревожиться — не превратилась ли я случайно в невидимку, когда взмыленный, словно усталая скаковая лошадь, управляющий в очередной раз возник в дверях своего кабинета и, как ни странно, устремил на меня вполне осмысленный взгляд.
— Чем могу быть полезен, мадам? — устало осведомился он.
Ну что ж, все когда-нибудь кончается, и долгое ожидание тоже. Я встала со своего стула и с достоинством объяснила, что разыскиваю служащую фирмы господина Крюднера, мадемуазель Танненбаум.
— Прошу вас, — управляющий сделал гостеприимный жест в сторону своего кабинета. — Должно быть, вам показалось, что здесь сумасшедший дом, мадам. Пожалуйста, не судите о нашей фирме по сегодняшнему суматошному дню. Некоторых служащих здесь можно считать вполне цивилизованными людьми.
Хотя под цивилизованными людьми управляющий явно имел в виду себя, мне все же показалось, что в его речи звучит нечто человеческое и с ним вполне можно будет не без пользы поговорить об исчезновении Лидии.
Но он тут же охладил мой пыл, уныло добавив:
— Не знаю, смогу ли я чем-нибудь вам помочь. Мадемуазель Танненбаум сегодня не появилась на своем месте в конторе. А прогулы у нас не прощают. Впрочем, она все равно уволена, как и другие служащие фирмы.
Я позволила себе деликатно поинтересоваться, за что же подобная кара постигла весь персонал? Неужели никто из них, ни один человек не проявил должного рвения в работе? (Может статься, скандальная ситуация вызвана разорением господина Крюднера, это вполне вероятное и напрашивающееся само собой объяснение, но о денежных делах, как и об интимных тайнах незнакомых людей расспрашивать неловко).
Оказалось, никаких особых причин выкинуть на улицу всех служащих у хозяина не было, но он принял такое решение и теперь стоит на своем.
— Господин Крюднер, э-э… Как бы это сказать? Он — человек благородный, но немного чудаковат. Что вы хотите? Изобретатель…
Управляющий почти слово в слово повторил характеристику, данную Крюднеру Лизхен Эрсберг. Лизхен же, надо думать, говорила об этом со слов Лидии, стало быть, у хозяина на фирме именно такая репутация.
Однако он Не только чудаковатый джентльмен, он, судя по всему, имеет и другие странности…
Что ж, чудаковатость чудаковатостью, но всему должен быть предел. Когда полюбуешься на то, что подобные джентльмены творят с наемным персоналом, понимаешь, что претензии профессиональных союзов на некоторую роль в обществе отнюдь не лишены оснований.
Но выражать свою солидарность с уволенными мне было некогда — следовало разузнать еще хоть что-нибудь, пока усталый управляющий не указал мне на дверь.
— А вы не могли бы мне подсказать, вчера мадемуазель Танненбаум была на службе?
— К сожалению, не подскажу, мадам. Может быть, она и была, но меня вчера здесь не было. Я готовил… как бы лучше выразиться… сегодняшнюю акцию по освобождению фирмы от лишнего персонала.
Увы, так ничего и не узнав, кроме того, что Лида не появилась не только дома, но и на службе, а ее контора — довольно мерзкое место, я вынуждена была откланяться.
Единственное, что мне удалось сделать — всучить управляющему господина Крюднера свою визитную карточку и вырвать у него обещание сообщить мне лично или в пансион, если Лидия все же объявится на фирме для получения расчета.
Теперь мне предстоял долгий обратный путь из Лефортова на Арбат. С Немецкой улицы на Елоховскую, потом по Старой Басманной, Покровке, Маросейке и Ильинке, через Кремль, на Воздвиженку и дальше, к Арбатским воротам… Лошадка извозчика неспешно трусила, цокая подковками по мокрой мостовой, и дорога казалась просто бесконечной… И как бедная Лида ежедневно отправляется в подобные путешествия? Не удивительно, если в конце концов ей все это надоело.
Вернувшись в Денежный переулок в пансион «Доброе дело», я ощущала себя странницей, воротившейся в родные пенаты из далеких краев. Вестей от Лиды по-прежнему не было.
Ну что ж, попробую предпринять еще одну попытку найти нашу пропащую самостоятельно — придется ознакомиться с ее личными бумагами с целью разыскать адреса каких-нибудь родственников, возлюбленного или друзей, у которых она может находиться. А если не преуспею в этом деле, обращусь за помощью в полицию… Все-таки идут уже вторые сутки с тех пор, как Лида покинула пансион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98