Дом погрузился в ожидание...
Но ни к вечеру, ни на следующее утро Феликс не вернулся. Оставив рыдающую княгиню на попечение слуг, Колычев отправился в город и, обойдя все, не столь уж и многочисленные гостиницы и рестораны, обнаружил, что ни в одном из этих заведений молодой князь Рахманов не появлялся и вообще в городе его никто не видел.
Пришлось возвращаться в имение Рахмановых ни с чем. Княгиня, бывшая уже с утра не в себе, впала в полное отчаяние. К вечеру Феликс так и не появился. Дмитрий распорядился вызвать к убитой горем матери врача и решил наутро, на свой страх и риск, обратиться в полицию за помощью.
Но ночью какой-то оборванец, на которого поначалу сторож едва не спустил собак, принес записку от Феликса, небрежно написанную крупными и чрезвычайно кривыми буквами. Хотя подлинность почерка не вызывала сомнений, казалось, что автору послания было трудно держать перо в руке.
«Не тревожьтесь , завтра буду дома. Ваш Феликс».
Вот, собственно, и все, что молодой князь счел нужным сообщить. Однако княгиня сразу приободрилась и даже как-то помолодела.
Но когда Феликс наконец вернулся домой, оказалось, что не все обстоит так уж благополучно – у него было огнестрельное ранение правого предплечья. Княгиня потеряла сознание, взглянув на пропитанные кровью куски старой простыни, которыми кто-то обмотал руку ее сына.
Колычеву опять пришлось взять все хлопоты на себя и, прежде всего, снова послать за доктором.
Когда Феликс, в чистом белье, с обработанной раной, уже лежал в своей спальне, а доктор хлопотал в комнате княгини, Колычев поднялся к приятелю и присел в кресло у его постели.
– Ну, братец, теперь ты можешь объяснить, что с тобой случилось? Прости, но у меня невольно закрадывается мысль, что ты слегка тронулся умом, представляя себе, как мадам Старынкевич схватит тебя и насильно благословит иконой...
– Да брось, Митя, в сущности, все это – ерунда. Так, странное стечение обстоятельств, не более. Ты помнишь, как я ушел ночью из дома в твоей куртке и побрел по берегу в сторону города?
– Ну, еще бы! И что, на тебя напали пираты?
– Колычев, ты неисправим. Не говори глупостей. Хотя, на самом-то деле все получилось еще интереснее. Я дошел до Черных скал, там глубокая бухта, и когда обогнул последнюю скалу, увидел, что у берега стоит шхуна, а какие-то люди впотьмах грузят на нее ящики и бочонки.
– Контрабандисты?
– Представь себе, да. Кто бы мог подумать, что они водятся в наших местах. Но ты не перебивай, ты слушай, – заметив меня, они нисколько не испугались, а повели себя так, словно бы знали, что я вот-вот появлюсь. «Вы заставили себя слишком долго ждать, – заявили мне не слишком любезным тоном. – Подставляйте-ка плечо под бочонок, нужно поскорее закончить погрузку и смыться отсюда!» Я наравне со всеми таскал на судно груз, потом мы снялись с якоря и пошли в открытое море. Как я понял, контрабандисты подрядились вывезти за границу политического, сбежавшего из тюрьмы в Севастополе, скрывавшегося два месяца от полиции и пробравшегося в конце концов в наши места. Они не знали его в лицо, просто ждали у Черных скал человека, который придет и сядет на их судно, вот и приняли меня за него...
– Феликс, ты меня пугаешь! Куда же ты собрался с ними плыть? В Турцию, в Грецию? Без денег, без документов, способных подтвердить твою личность? Ты мог влипнуть в очень серьезные неприятности! Даже если бы тебе удалось как-то договориться с заграничными властями и вернуться на родину, российские власти заподозрили бы тебя в связях с контрабандистами и политическими преступниками.
– Не знаю, я как-то в тот момент не думал о последствиях. Тем более, я сразу не объяснил им их ошибки, а потом это было все сложнее и сложнее.
– Пожалуй, и правда, они ведь могли тебя просто убить и скинуть в море, догадавшись, что посторонний узнал про их секреты, – согласился Колычев. – Ситуация просто безвыходная!
– Об этом я тоже как-то не думал.
– Феликс, друг мой, думать иногда не вредно!
– Да ты понимаешь, Митя, все как-то закрутилось само собой, совершенно независимо от моей воли. Думай – не думай, я и так не мог ничего изменить. Оставалось махнуть рукой – пусть все идет, как идет... Выйдя из российских вод, контрабандисты где-то в открытом море собирались подойти к турецкой шхуне, которая их поджидала, и перекинуть на нее груз. Ну и меня тоже. На берегу пришлось бы сдаться и уповать на милость турецких пограничников. Но дело осложнилось тем, что нас заметил русский сторожевой корабль...
– Час от часу не легче!
– Мы от него попытались удрать, долго мотались по морю, потом вступили в перестрелку и все же удрали, – с необъяснимым азартом заявил Феликс.
– Что значит – вступили в перестрелку? Ты хочешь сказать, что тоже стрелял?
– Ну, – замялся Феликс, – вообще-то мне дали ружье...
– Феликс, говори правду! Во что еще ты ввязался?
– Да ни во что, клянусь тебе. Ну так, пальнул пару раз в воздух, чтобы внимание к себе не привлекать. А что ты хотел, чтобы я демонстративно не стал стрелять в представителей власти и выдал себя? Или объявил бы себя толстовцем, не желающим осквернять руки оружием? Мне вряд ли поверили бы. А так, в общей суматохе никто не обратил внимания, прицельно я стреляю или нет. Правда, тут меня и ранили...
– Доктор сказал, что рана не очень серьезная, сквозная.
– Да я нисколько не беспокоюсь из-за раны. Пустяк, царапина. Завтра же встану на ноги. Слава Богу, что не убили.
– Да, повезло. Команды сторожевых кораблей обычно неплохо стреляют.
– Но ведь меня уже потом хотели добить. Когда мы сошли на берег и отправились в логово контрабандистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95