Мы нашли ее.
Он сказал это таким тоном, словно он совершил подвиг, тогда как на самом деле, исполняй он добросовестно свои обязанности, никто бы не похитил леди Эдлин.
Так думала леди Элисон, и ему это тоже было известно, потому что, когда она взглянула на него, он покраснел.
– Она жива, – прибавил он уже менее самоуверенно, протягивая руку, чтобы помочь ей встать.
– Надеюсь. – Леди Элисон поднялась, даже не посмотрев на протянутую руку. – Ради вас же самих.
Из леса доносились крики, и она направилась туда.
– Она сильно пострадала?
– Нет, – ответил он, откашлявшись. – Не сильно.
Он смотрел ей вслед как бы в нерешительности, что ему делать дальше. Перепрыгнув через остатки пира, я последовал за ней. Он пытался схватить меня, но я увернулся и, обогнав леди Элисон, стал раздвигать перед нею ветки деревьев, чтобы облегчить ей путь.
Пытаясь привлечь к себе ее внимание, сэр Уолтер сказал громко:
– Как вы и опасались, какой-то человек схватил ее, когда она играла с девушками. Она уже слишком взрослая, чтобы забавляться такими глупостями. Ей следовало оставаться с женщинами.
Я разгадал его маневр. Я сам им пользовался раз-другой: переложи свою вину на другого и сбей всех с толку. Но сэр Уолтер не знал, что леди Элисон так не проведешь.
– Когда мне понадобится совет, как мне обращаться с благородными девушками, находящимися у меня на воспитании, я у вас его спрошу. – Она отпустила ветку слишком быстро, так что та хлестнула его по лицу.
– Меткий выстрел, миледи, – пробормотал я, но она сделала вид, что не слышит. Она спешила на раздававшиеся впереди нас возбужденные голоса.
Сэр Уолтер намеков не понимал. Он ломился за ней сквозь заросли, как поднятый из берлоги медведь.
– Миледи, я настаиваю…
– После, сэр Уолтер.
– Но вы знаете, что я хочу сказать. – Он ухитрился опередить ее и остановился между мною и ей. – Если бы вы их не приютили, этого бы не произошло.
А дальше случилось вот что. Леди Элисон – наша спокойная безмятежная леди Элисон – сжала руки в кулаки. Затем она медленно их разжала. У меня захватило дух.
Кажется, я уже упоминал, что она была высокая и стройная. На голову выше остальных, иногда пользовалась этим преимуществом. Вот и сейчас она выпрямилась и посмотрела в упор на сэра Уолтера.
– Мы уже говорили об этом.
Сэр Уолтер еще ниже упал в моих глазах, когда он продолжил тоном, наполненным чувством собственного превосходства:
И вам известно мое убеждение. Это противоречит божеским и человеческим законам становиться между…
Меня не интересует ваше мнение, – произнесла она отчетливо. – Если ваша совесть не позволяет вам примириться с моими поступками, то вы свободный человек и умелый управляющий. Я могла бы рекомендовать вас другим благородным особам, к которым вы бы питали большее уважение.
Багровое лицо сэра Уолтера побледнело, его голубые глаза выкатились.
– Миледи, я прожил в Джордж Кросс более двадцати лет и был вашим управляющим с того времени, как умерли ваши родители.
– Именно поэтому мне бы и не хотелось вас терять.
Губы его беззвучно шевелились, грудь тяжело поднималась, жила на виске стремительно билась. Вся его спесь, так раздражавшая меня, сошла на нет, как только он, наконец, осознал опасность своего положения. Никто не смел поучать хозяйку замка Джордж Кросс.
– Вы можете сообщить мне о своем решении позже, – холодно сказала она.
Я не успел еще хихикнуть, как из-за деревьев сломя голову выбежала Хетти. Она увидела леди Элисон и резко остановилась, подняв облако пыли. Она тут же бросилась обратно, крикнув на бегу:
– Она зовет вас, миледи.
Подобрав полы своей одежды, леди Элисон поспешила за ней. Она не бежала – в то время благородные дамы не бегали, это было неприлично, – но она шла таким широким шагом, что скоро догнала Хетти.
Я знал, где все собрались и как добраться до этого места кратчайшим путем. Но прежде чем броситься туда бегом, я почему-то – скорее всего из злорадства – обернулся на сэра Уолтера. Камни бы похолодели от выражения его лица. Он смотрел в спину леди Элисон таким взглядом, словно желал свернуть кому-то шею.
Именно тогда я поклялся защищать мою госпожу, что бы ни случилось. И я сдержал свою клятву. Но об этом речь еще впереди.
Как раз, когда я оказался у покрытых лишайниками валунов, из леса вышли леди Элисон и Хетти. Деревенские жители и слуги вытягивали шеи, чтобы получше видеть. Дети постарше забрались на деревья. Толпа гудела.
– Дорогу миледи! – закричала Хетти. Внезапно все умолкло, и люди расступились. Когда она проходила мимо них, мужчины кланялись, а женщины приседали. То и дело просовывались чьи-то руки, чтобы коснуться ее одежды, словно иконы при выносе в праздничный день. Я уже говорил, что для Джордж Кросса леди Элисон была символом безопасности и процветания. Она приняла на себя это бремя в тринадцать лет, когда умерли ее родители. Таких милостивых леди теперь уже не увидишь.
Наконец она поравнялась с толпой прислужниц, стоящих на коленях вокруг тела, закутанного в ее собственный плащ.
– Она здесь, – обратилась Хетти к рыдающей под плащом женщине. – Леди Эдлин, она здесь.
Леди Эдлин бросилась на грудь миледи. Такая пылкость удивила меня. Присутствие леди Элисон всегда было мне опорой и поддержкой, но я никогда бы не мог с такой непосредственностью искать у нее утешения. Леди Элисон покачнулась под тяжестью повисшей у нее на шее девушки, а потом осторожно и даже как-то неуверенно обняла ее. Леди Эдлин прижалась к ней еще теснее, словно только у ее сердца она вновь могла почувствовать себя в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16