Застыв на месте, Тони не мог оторваться от нее, еще не до конца веря собственным глазам и не обращая внимания на непрекращающиеся тычки со всех сторон.
Без крышки гроб его несли,
Скок-скок со всех ног,
Ручьями слезы в гроб текли.
Прощай, мой голубок!
Роузи! Это ее звонкий голос! Значит, она играет сестру этого молодого человека, а тот, который умер чуть раньше, — ее отец. Господи, как Роузи хватает духа на эту роль? Актер, брат Офелии, похоже, был в ударе и с ужасом глядел на свою сестру со слезами на глазах.
— Вот розмарин — это для памятливости: возьмите, дружок, и помните. А это — анютины глазки: это чтоб думать.
Офелия медленно рассыпала свой букет, зачарованно глядя, как падают цветы. Публика ждала развязки, затаив дыхание. То здесь, то там слышались сдавленные рыдания.
…Нет, помер он
И погребен,
И за тобой черед.
А были снежной белизны
Его седин волнистых льны…
За все христианские души, молю тебя, Господи, помилуй! — произнесла Роузи — Офелия финальную фразу.
Скрывшись за кулисы, она упала на колени. Да, она сделала то, что хотела! Она заставила публику рыдать навзрыд… Но какой ценой? Ее собственное сердце разрывалось от горя, казалось, дух давно умершего отца снова преследует ее измученный разум. Сняв с шеи золотое кольцо, Роузи снова посмотрела на выгравированные по золоту сдвоенные S и обессиленно легла прямо на доски. Сэр Дэнни! Как ей хотелось сжать его сейчас в счастливых объятиях! Как жаждала она остаться с приемным отцом навсегда, чтобы он нянчил ее ребенка! Только бы знать, что он еще жив!
— Роузи! — потряс ее за плечо дядюшка Уилл. — Послушай, если ты будешь так лежать, то другие актеры на тебя наступят.
Роузи встала, покачиваясь от усталости, и стала вытирать слезы, текущие по щекам, но дядюшка Уилл перехватил ее руку.
— Что с тобой, Роузи? Успокойся! Тебе еще предстоит сцена похорон, так что давай, ложись в гроб.
— Я просто все время думала только о своей роли, как вы меня учили, дядюшка Уилл, — горько улыбнулась Роузи.
Шекспир судорожно сглотнул.
— Я горжусь тобой. И… и сэр Дэнни — тоже.
— Как бы я хотела, что бы он меня видел! — Утихшие было слезы снова хлынули из глаз Роузи. — Хоть бы краешком глаза!
Спектакль продолжался. Гертруда объявила, что Офелия утонула. Подойдя к свежевырытой могиле, Гамлет начал разговор с могильщиком. Наконец Клавдий, Гертруда, Лаэрт, священник, которого играл Седрик, и другие актеры, не занятые в определенных ролях, собрались вокруг гроба покойницы, изображая похоронную процессию.
— Мы выходим, Роузи, — тихо предупредил Седрик.
Эта сцена не требовала от нее как от актрисы большого мастерства: достаточно было лежать, не шевелясь, с закрытыми глазами, пока Лаэрт и Гамлет ссорились между собой. Вот последовала реплика священника, затем заговорил Лаэрт. Теперь должен вступать Гамлет. Странно. Пауза несколько затянулась, но вокруг стояла гробовая тишина. Ни слова. Она хорошо слышала шаги, гулко отдающиеся по доскам сцены и ощутила, что кто-то подошел к ней совсем близко. Сгорая от любопытства, она все равно не могла решиться открыть глаза, хотя слышала, как по зрительному залу пронесся удивленный шепот.
Роузи совершенно ничего не понимала. Она чуть заметно приподняла веки, разглядывая, кто же находится рядом с гробом, однако освещение сцены было явно недостаточно, чтобы разглядеть лицо.
— Любезная Офелия? — произнес следующие слова Гамлета родной голос.
Ей показалось, что рядом что-то взорвалось, и через мгновение Роузи уже сидела в гробу, не в силах поверить в происходящее.
— Папочка! — И она задохнулась в объятиях сэра Дэнни.
Вынув огромный носовой платок, дядюшка Уилл громко высморкался, в то время как Алейн стянул с себя парик и принялся утирать им выступившие на глазах слезы. Остальные актеры, открыв рты, безмолвно стояли рядом и лишь подталкивали друг друга локтями. А Дики… Нет, Роузи совершенно не волновало, что делал сейчас Дики.
Вцепившись в волосы сэра Дэнни, она пристально вглядывалась в его глаза. Да, это был он, все такой же, как и был, только, может быть, слегка похудевший.
— Как? — только и могла вымолвить Роузи.
— Ее Величество королева Елизавета, — коротко пояснил сэр Дэнни, кивая на первый ряд. — Это она все устроила.
— Вы здесь? Вы свободны?
— По милости Ее Величества.
В порыве благодарности Роузи обернулась к тому месту, где сидела королева, но вдруг с ужасом сообразила: спектакль! А как же спектакль? Однако, похоже, представление уже не волновало зрителей. Они плакали, кричали, хлопали в ладоши, захваченные жизненной историей, которая разворачивалась у них на глазах, и забыв о сценическом действе, которым были поглощены всего несколько минут назад.
— Кажется, вы сорвали премьеру, отец, — улыбнулась Роузи, еще крепче прижимаясь к сэру Дэнни.
— Ага, и вся работа, которая могла бы сделать тебя звездой сцены, пошла насмарку, — согласился он. — Но я никогда не сомневался в твоих способностях: теперь ты можешь быть уверена, что играешь не хуже любого другого актера труппы.
— Вы были правы, отец.
— Как всегда!
Роузи возблагодарила Бога, что тюрьма нисколько не убавила неуемного тщеславия, всегда бившего в этом человеке через край.
В обеденный зал влетели расторопные лакеи и принялись зажигать канделябры, и через несколько секунд все помещение было залито ярким светом. Сэр Дэнни помог Роузи спрыгнуть со сцены и за руку подвел ее к креслу, где, улыбаясь, восседала Ее Величество в окружении Джин, Энн и леди Хоноры. Джин и Энн жестами и улыбками пытались подсказать Роузи, что делать, но она, похоже, совсем в этом не нуждалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103