Волна праведного негодования поднялась в душе Шарлотты.— Это неправда! Пусть вы не вполне ориентируетесь во всех тонкостях политеса, но невежей вас назвать нельзя.Или можно? Разве что… иногда.— Леди Говард и миссис Морант просто лопаются от натуги, стараясь выставить меня полным идиотом.— Скоро вашим познаниям в этикете будут завидовать все аристократы Лондона.— Этикет! Даже вы!.. Неужели вы думаете только об этом? Что ни вечер, мы говорим обо мне, — Винтер постучал себя кулаком в грудь. — Что и как я должен говорить, когда приподнимать шляпу. Мы учимся делать утренние визиты после обеда и правильно одеваться. Ради всего святого, вы уже впихнули в мою голову правил больше, чем звезд на небе!— Таково было желание леди Раскин.— Я уважаю матушку и восхищаюсь ею. Но ее желания остаются ее желаниями. Теперь мы поговорим о вас.— Уж этого точно не стоит делать. Я гувернантка, а не компаньонка. Вы уже оценили меня в роли учителя и наставника ваших детей, и, как вы справедливо заметили, я действительно могу помочь вам в совершенствовании ваших манер. Это все, что вы должны знать обо мне.Винтер приподнялся на локтях, всем своим видом выказывая крайнее удивление.— Вы не желаете говорить о себе?— Не желаю, — твердо ответила девушка.— Но все женщины любят поговорить о себе.Ничто так не раздражало Шарлотту, как безликие обобщения, к которым склонны даже самые образованные мужчины.— Не знаю, с какими женщинами вам довелось общаться, милорд, но большинство дам даже не получает возможности раскрыть рот, выслушивая непрерывные монологи самовлюбленных мужчин.— Когда женщины говорят о мужчинах, они часто обобщают, я этого не люблю.Он что, читает ее мысли?!— Я вам о себе много рассказывал? — все еще раздраженно спросил Винтер.— Не очень, — неохотно признала девушка.— Вам, наверное, так удобнее. Вам удобно считать меня грубым, неотесанным дикарем, — свободной рукой он теребил бахрому подушки, не сводя глаз с Шарлотты. — Это гораздо легче, чем попытаться узнать, каков я на самом деле.— Уверяю вас, это неправда.— Я вам расскажу. — Винтер сел, и, прежде чем девушка успела что-то возразить, ткнул в нее пальцем. — И вы будете слушать.Вот этого она как раз и не хотела. Не хотела еще большего сближения, ведь в малейшем неосторожном жесте с его стороны ей уже виделась попытка опутать ее сетями соблазна.— Нам еще многое нужно успеть, милорд, — Шарлотта зажала между большим и указательным пальцем страницы тетради с непройденным материалом. — А времени до приезда гостей из Сереминии осталось мало. Если у вас нет желания обсуждать правила поведения в городе, может быть сегодня поговорим о лошадях и охоте? Мне кажется, эта тема вам больше по душе.Винтер с царственным спокойствием проигнорировал ее предложение — точь-в-точь халиф из «Тысячи и одной ночи»:— Вы слышали историю о моем побеге в Эль-Бахар?— Если не ошибаюсь, вы покинули родину после смерти отца.— Так вы интересовались моей судьбой? — оживился молодой человек. — Не стоит смущаться, мисс леди Шарлотта. Меня тоже интересует ваше прошлое.Вот вам и фамильярность — неизбежное следствие праздной болтовни между учителем и учеником. Шарлотта склонилась над тетрадью и прочла вслух заголовок:— «Джентльмен на охоте».— О себе вы рассказывать не хотите. Хорошо. Мне было пятнадцать, когда умер отец. Утрата причинила мне невыразимую боль.— «Джентльмен выбирает себе скакуна, руководствуясь его выносливостью и живостью, — продолжала читать Шарлотта. — Вместе они тренируются, пока не научатся двигаться, как одно целое».— Папа был старше отцов моих сверстников, но болезни обходили его стороной. Я думал, ему сносу не будет.Девушка потеряла строку, на которой остановилась. Точнее, слова перед глазами потеряли всякий смысл.— Когда речь заходит о родителях, так думают все.— Постойте, вы тоже потеряли отца?Шарлотта покачала головой, и Винтер высказал следующее предположение:— Значит, мать?— Охота, — почти отчаявшись, напомнила о теме урока девушка.— Понимаю: оба одесную Отца Небесного.Молодой человек говорил так проникновенно, Шарлотта и сама не заметила, как произнесла:— Оба ушли из жизни.— Но не из сердца, — он одарил ее блаженной улыбкой.Видимое чистосердечие Винтера все же не внушало девушке доверия, и она приготовилась еще раз напомнить, что не станет перед ним исповедоваться.— Мисс леди Шарлотта, повторю снова: вам следует отказаться от корсета.Пойманная врасплох, девушка опустила глаза на талию: китовый ус изрядно досаждал, местами врезаясь в тело, но внешне это вовсе не было заметно.— Вы сняли туфли, как я велел, и только выиграли от этого. Посмотрите на себя, — укоризненно продолжал молодой человек, — так напряжены и зажаты, хотя сидите на удобных, мягких подушках. Если вы снимете корсет, то, возможно, даже сможете улыбаться, и не будете выглядеть так, словно у вас крутит в животе.От неслыханного унижения Шарлотта закрыла глаза.— Прошу прощения, милорд, за то, что моя внешность вам неприятна, но как гувернантка я должна предупредить: недопустимо упоминать в разговоре слово «корсет».— Помню, помню, вы говорили.— Как нельзя говорить «крутит в животе». Винтер кивнул:— Еще одно запретное слово — «пучит».— Совершенно верно.— Но ваша внешность мне чрезвычайно приятна. Терпение девушки лопнуло:— Прошу вас, ни слова о том, как выглядит ваша гувернантка! И никаких комментариев относительно частей тела, которые могли привлечь ваше внимание! — внушала Шарлотта непутевому ученику, похлопывая ладонью по тетради. — Даже если вы желаете сделать даме комплимент, выбирайте для этого самые общие выражения и ни в коем случае не конкретизируйте…— В присутствии посторонних.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102