Но сейчас рядом с ним была не просто женщина. В его руке лежала рука Шарлотты.— Я не к месту употребил понятие «близкий человек»? — с лицемерным участием поинтересовался Винтер. — Я лишь хотел сказать, что наши суждения о многих вещах сходятся.— Само понятие вполне уместно, — с готовностью поддержала его девушка. — Вот только мне трудно с вами согласиться.— Почему же? Должно быть, вы полагаете, что главная задача, стоящая перед нашей семьей, — это воспитание детей.— Совершенно верно.— И вы правы. — Молодые люди неспешно продолжали свой путь, оставляя позади портреты давно почивших предков Винтера. — Только поэтому я и попросил вас сегодня остаться, невзирая на то, что вы унизили меня.Шарлотта попыталась выдернуть руку:— Я вас не унижала, и вы не просили меня остаться.— Я согласился присутствовать на ваших уроках, которые вынужден посещать после утомительного дня в Лондоне и изнурительной поездки домой.— Но я тоже работаю весь день!— Я обещал вам хорошую оплату, в то время как, находясь под моей опекой, вы получаете стол и кров.Резко остановившись, Шарлотта изо всех сил дернула руку и, наконец, освободилась.— Я не нуждаюсь в вашей опеке. Я свободная женщина. Винтер остановился и посмотрел ей в глаза.— Да и я не визжал от радости, когда дочь потребовала, чтобы я женился на вас.Тусклый свет свечей не позволял видеть выражение ее лица, но он был уверен, что девушка покраснела.— В этом нет моей вины.— А вы разве не просили ее замолвить за вас словечко? Шарлотта приободрилась и вперила в молодого человека испепеляющий взгляд:— Простите, милорд, но я точно этого не делала!Он решительно шагнул к девушке, и его колени утонули в складках ее юбки. Винтер стоял, гордо расправив плечи, и смотрел на бедную гувернантку сверху вниз.— Вы в этом уверены?— Уверена ли я? Разумеется! — Шарлотта смерила его взглядом, словно оценивая его внушительный рост, широкие плечи, суровый взгляд. У нее вдруг пересохло в горле. — Разве я смогла бы об этом забыть?Ответ не пришелся Винтеру по вкусу. Или ей показалось?— Это меня огорчает, — упавшим голосом сказал он.— Чт… Что?Наконец ему это удалось: внимание девушки было сконцентрировано на нем. И Винтер продолжал:— Когда моя дочь была совсем малышкой, старуха-вещунья взяла ее из колыбели и, улыбаясь, предрекла, что Лейла вырастет мудрой и сильной, одаренной в делах сердечных, и что она принесет удачу своему роду и славу своему мужу. Поэтому я надеялся, что девочка, сама того не зная, произнесла вслух то, о чем ваша душа могла лишь грезить.— Что?!— Это не так? — он придвинулся еще ближе.— Я бы никогда… она бы ни за что… У меня в мыслях не было ничего подобного! И в душе, — поспешно добавила Шарлотта.— Так подумайте об этом сейчас.— Полагаю, не стоит.— Я бы просил вас все же подумать.Как же ей не хотелось задавать этот вопрос! Если бы она могла, она бы тотчас сбежала. Но отступать было некуда. Позади — стена. Перед ней всей громадой развитых мускулов высился Винтер. К тому же Шарлотта достаточно много выпила, чтобы усомниться в своей способности к стремительному бегству, но была не настолько пьяна, чтобы не сознавать нависшей над ней опасности.— Почему? — с замиранием сердца наконец спросила она. Не просто было притворяться в эту минуту, но все же Винтеру удалось изобразить искреннее удивление:— Не думаю, что вас устроит роль моей любовницы. Ужас, отразившийся в глазах девушки, не был ни наигранным, ни преувеличенным. Но теперь Винтер знал: она каждой клеточкой своего тела ощущает его присутствие. В немигающем взгляде широко распахнутых глаз читалась крайняя растерянность. Шарлотта прерывисто вдохнула, отчего ее тонкие ноздри дрогнули. Теперь она точно чувствовала его запах, мужественный и свежий. Свежий, потому что он принимал ванну каждый день. Не всякий лондонский денди мог гордиться такой чистоплотностью. К тому же все это время он старался говорить хрипловатым гипнотическим полушепотом. Винтер знал: если хочешь, чтобы тебя услышали, нужно говорить тихо.— Я и подумать… не могла… о подобном… бесстыдстве, — запинаясь, проговорила девушка.— Именно «бесстыдстве», — он улыбнулся. — Я рад, что вы со мной согласны. Так что подумайте об этом.— Нет. Я… Нет, — Шарлотта рукой нащупала спинку стула и, опираясь на нее, сделала шаг, чтобы обойти Винтера.— Мисс леди Шарлотта, прежде чем вы уйдете… — он протянул ей руку ладонью вверх.Девушка взглянула на ладонь, потом посмотрела ему в глаза. В очередной раз Винтер сбросил личину одичавшего недотепы и позволил себе роскошь требовать. Более того, Шарлотта поняла его требование и испугалась возможных последствий своего отказа.Затаив дыхание, она положила свою руку на его ладонь. Он осторожно сжал ее пальцы и замер, прислушиваясь к их теплу, ощущая женственную нежность кожи. Винтер привык иметь дело с женщинами, чьи руки загрубели от тяжелой повседневной работы, с женщинами, трудившимися рядом с мужчинами, вырывая у пустыни право на существование. Он восхищался ими и считал, что английским леди пошло бы на пользу соприкосновение с суровой действительностью. Молодой человек не предполагал, что способен понять мужчину, который был готов отдать предпочтение женщине праздной.Но, держа руку Шарлотты в своей, он хотел во что бы то ни стало сохранить ее нежность. Он всей душой желал возвысить эту девушку над необходимостью бороться за выживание. Он хотел подарить ей жизнь, которой она была достойна, — жизнь, полную радости и удовольствий. Да-да, именно, удовольствий.При виде нее ход его мыслей менялся, и это ему досаждало. Но в пустыне он усвоил одну вещь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102