«Она жива, – билось у него в голове. – Она ходит, говорит, дышит. Она жива. Господи, она в безопасности! И, очевидно, считает себя героиней». Трокмортон скрипнул зубами и спросил:
– Черт побери, Селеста, почему ты не убежала?
– Тебе нужна была помощь. Какой прозаический ответ!
– Но Стэнхоуп мог убить тебя.
– И тебя тоже, – парировала Селеста. – А по двум мишеням труднее стрелять, чем по одной.
– У тебя что, совсем мозгов нет? Ты даже не попыталась…
За спиной раздался шорох.
Трокмортон оттолкнул от себя Селесту и обернулся. Стэнхоуп – с разбитым лицом, в окровавленной одежде – был уже на ногах.
В следующее мгновение он рванулся к окну и вывалился наружу. Затрещали оконные рамы, посыпалось стекло. Стэнхоуп приземлился на мягкую лужайку и со всех ног бросился к недалекому, спасительному для него лесу.
Трокмортон бросился в погоню, задыхаясь, с тревогой всматриваясь в приближающиеся деревья.
Селеста подошла к окну, в руках у нее по-прежнему был дробовик. Ее колотила дрожь при воспоминании о показавшемся ей бесконечным часе, который она провела один на один со Стэнхоупом. Она ненавидела этого человека, и не только за то зло, которое он причинил ей, но и за то, что он сделал Гаррику. И Пенелопе.
Без тени сомнения она подняла дробовик, приложила к плечу тяжелый приклад, но стрелять не могла – ей мешал Гаррик, бежавший вслед за Стэнхоупом по самой линии выстрела.
– Отойди, – пробормотала Селеста. – Отойди же в сторону!
Стэнхоуп, находившийся в тридцати шагах от дома, споткнулся.
Гаррик свернул в сторону, чтобы не налететь на него.
Селеста нажала курок.
Глава 29
Слеста подняла простыню, которой было прикрыто обнаженное тело Гаррика, и скользнула взглядом по его мощной спине вниз, к ягодицам, на которых алело не менее дюжины ровных красных пятнышек – следы от попавшей дроби. Затем она взяла в руки скальпель, провела пальцем по его острому лезвию и сказала:
– Выглядит в самом деле ужасно.
Гаррик, лежащий пластом на гостиничной койке, повернул голову и с опаской сказал:
– Давай лучше подождем доктора.
– Доктор занимается Стэнхоупом, ему досталось больше, чем тебе.
– Стэнхоуп – преступник. Может и подождать.
– Значит, не может.
Гаррика задело только вскользь. Что значат несколько дробинок по сравнению с основным зарядом, который она влепила в Стэнхоупа! Кроме того, у нее появился шанс взять наконец реванш. Сладкий реванш.
– А у тебя есть я, и я сумею справиться с твоими царапинами лучше всякого доктора.
– У доктора, я полагаю, побольше опыта, чем у тебя.
Какая у него сильная, красивая, мускулистая спина! И плечи тоже. И ноги.
– У меня есть опыт. Не забывай, я служила гувернанткой у русского посла. Был случай, когда сестра выстрелила в брата из игрушечного пистолета и попала ему дробинкой в щеку. Я сама вынимала ее.
Селеста склонилась над Гарриком, подцепила кончиком скальпеля дробинку – она сидела неглубоко, прямо под кожей – и вытащила ее.
– Ой! – взвыл Гаррик.
– Очень терпеливые люди эти русские, – сказала Селеста, показывая Гаррику гладкую матовую дробинку. – Есть одна.
– Больно, черт возьми, – сварливо сказал Трокмортон.
– Это пока цветочки. Дойдем до дробинок, которые нужно будет вырезать, начнутся ягодки, – с этими словами Селеста прижгла ранку чистым виски.
– А-а-а! – застонал Гаррик и повернулся на бок верхней частью тела.
Синяки на его лице прямо на глазах становились все темнее и ярче, на лоб упала спутанная прядь.
– Ты просто наслаждаешься своей властью надо мной, – ворчливым тоном произнес он.
– М-м~м-м, – протянула Селеста, делая вид, что раздумывает. – Пожалуй.
– Все еще сердишься на меня?
– Ты очень проницателен.
– Но я же пришел за тобой?
– Я ожидала этого.
– Я спас тебя, разве нет?
– Ну, если не считать того, что это я уложила преступника.
– А заодно и меня подстрелила, – буркнул Гаррик, снова переворачиваясь на живот.
– Ты сам подставился под выстрел.
Она нащупала кончиками пальцев следующую дробинку и начала сжимать ранку до тех пор, пока стальная капелька не выскочила наружу. Селеста подхватила дробинку и бросила ее в тазик, стоящий прямо на кровати.
– Хочу сказать, что я очень тебе благодарна, – сказала Селеста.
Гаррик поймал ее руку и прижал к своим губам.
– Это я благодарен тебе. За все.
– И за то, что я не оставила тебя один на один со Стэнхоупом?
Гаррик задумался. Было видно, как в нем борются умиротворенность и раздражение. Раздражение взяло верх.
– Ты должна была бежать. В следующий раз, оказавшись в такой ситуации, непременно беги.
– Не думаю, что могу попасть в подобную ситуацию, когда окажусь в Париже, – со скрытым вызовом ответила Селеста и увидела, как напряглись мускулы на спине Трокмортона.
– Селеста, я в самом деле очень люблю тебя.
– Дай мне вытащить следующую дробинку, – уклончиво сказала Селеста.
Он со вздохом вытянулся на белой простыне.
– А тебя это совсем не волнует?
– Что именно? – Она вытащила сразу две дробинки, и Трокмортон тихо взвыл от боли.
– Что я люблю тебя!
– Ты думаешь, что достаточно сказать это и все уладится?
– А разве нет?
Селеста едва сдержалась, чтобы не всадить в него скальпель изо всех сил.
– Считаешь, что я должна петь от счастья, узнав о том, что являюсь предметом твоей любви? Услышу об этом и сразу все забуду и прощу? Всю твою ложь, твое предательство, то, как ты использовал меня?
– Но ты же сказала, что не сердишься за то, что я использовал тебя против Стэнхоупа.
– Нет. В этом случае я понимаю, почему и зачем ты меня использовал. – Острым кончиком скальпеля она сделала небольшой надрез на коже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97