– Селеста!
Она едва не взвизгнула от неожиданности. Эллери ухватил ее за руку и потащил в укромный уголок.
– Дорогая, – он обнял Селесту за талию и улыбнулся, – я ждал, пока ты пройдешь мимо.
От Эллери за версту пахло элем. Под глазами у него появились мешки, нос покраснел, но все равно он был в сто раз красивее Трокмортона.
Селесте вдруг захотелось вернуться, спросить Эллери, почему тот не появлялся, и приказать ему отпустить себя. Но разве в Эллери было дело? Нет, в Трокмортоне!
Селеста фальшиво улыбнулась – так она учила улыбаться Патрицию – и сказала, отстраняясь:
– Эллери, ты меня напугал.
– Тебя пугает моя страсть? – пылко спросил он. Селеста невольно рассмеялась и успокоилась. Ведь это же был Эллери, которого она любила, милый, славный Эллери. Разве можно его бояться, в отличие от Трокмортона с его темными страстями?
– Ты даже встал с утра пораньше, чтобы увидеться со мной?
– Я еще не ложился.
– Ну конечно. – Она притронулась к свежим царапинам на его лице. – А это что такое?
– Вчера вечером тебя не было на концерте, я решил пойти поискать тебя, и вот… налетел на розовый куст твоего папаши.
– Прости, я ничего не понимаю. – Всю сегодняшнюю ночь Селеста не спала, слушая, как храпят за стеной ее соседки. А еще она мечтала о том, чтобы к ней пришел Трокмортон. Тогда она привязала бы его к кровати и стала бы мучить – так же, как он сам мучил ее в оранжерее.
Увы, в результате она измучила лишь саму себя. Все шло не так, и виной всему был только Трокмортон!
– Я слышал, что ты остановилась в домике у своего отца.
Селесте сразу вспомнился их домик – каменный, Увитый густой зеленью, обсаженный розовыми кустами.
– Я пошел туда, – продолжал Эллери. – Было темно. Мне казалось, что я помню окна твоей спальни. Они наверху.
– Там теперь папина спальня, – улыбнулась Селеста.
– Я стал швырять камешки, чтобы разбудить тебя…
Дольше она выдержать не могла и принялась смеяться. Время от времени она поглядывала на растерянное лицо Эллери и хохотала еще громче.
Эллери отпустил Селесту и оперся на стоящий у стены столик.
– Это нечестно!
Она продолжала хохотать.
– Я столько сил потратил, чтобы найти свою любимую, а ты смеешься надо мной!
Но он и сам смеялся, озорно блестя глазами. Если бы на его месте вдруг оказался Трокмортон, уж он бы над собой не стал смеяться, будьте уверены! А Эллери мог, оттого, наверное, и был таким милым, несмотря на все свои недостатки.
– Ты такой милый, – благодарно улыбнулась Селеста.
– Милый! – То, что Селеста смеется над ним, не задело Эллери, а вот ее слова – рассердили. – Какой же я милый? Я повеса, бабник, пьяница… вот Гаррик в самом деле милый человек.
«Ты просто его не знаешь», – хотела сказать Селеста, но, разумеется, не сказала, заметила только:
– Я должна идти, иначе останусь без завтрака.
– Очевидно, я к тому же еще и неудачник, – ответил Эллери, засовывая руки в карманы.
– О чем ты? – удивилась Селеста. – Я обожаю тебя, и леди Патриция тоже. Да все дамы без ума от тебя!
– Я столько ждал тебя под этой чертовой лестницей, в темноте, один, а ты торопишься уйти. Патриция волочится за этим тупицей Тауншендом. Даже леди Фезерстон и та куда-то спряталась. Поговорить не с кем!
– Леди Патриция танцевала с лордом Тауншендом?
– Да, а откуда тебе это известно? – подозрительно прищурился Эллери.
– Ну, ты же сказал, что она волочится за ним, вот я и подумала, что все это могло начаться только во время танцев.
– Танцевала с ним, смеялась, кокетничала. Но всем же известно, что у этого индюка на уме одни только собаки.
– Эллери! – притворно возмутилась Селеста, в глубине души очень порадовавшись за леди Патрицию. Умная девочка, не только все поняла, но и все сделала как нужно.
– Впрочем, я даже рад. Пусть любезничает со своим Тауншендом, по крайней мере, не будет болтаться у нас под ногами.
– У нас? – Селеста подумала о том, в каком положении она оказалась. С одной стороны, она сама хотела Эллери и была бы рада убрать Патрицию с дороги. Но после того, что случилось вчера в оранжерее…
Она смутилась и хотела сейчас только одного – поскорее уйти на кухню, к своим друзьям.
– Поговорим об этом позже, – сказала она, выходя из угла, в котором они стояли, и стараясь не смотреть на огорченное лицо Эллери. – Мне просто необходимо поесть, я умираю от голода.
– Вот и ты меня бросаешь, – грустно заметил Эллери.
– Нет, что ты.
– Я недостаточно красив для тебя? Недостаточно богат?
Селеста поняла, что Эллери прежде всего пьян, причем сильно пьян.
– Это не то, что ты…
– Наверное, не я герой твоего романа. А может быть, ты в самом деле влюбилась в Гаррика? Ну кто я такой? Бабник, и больше ничего. А у моего брата столько талантов… Наверное, он нравится женщинам больше, чем я?
Настроение у Селесты испортилось окончательно. Она терпеть не могла сцен, тем более что Эллери, сам того не желая, попал точно в яблочко.
– Я не хочу мистера Трокмортона, я хочу только…
– Меня? – быстро перебил ее Эллери. – Конечно, ты хочешь меня. Моя милая маленькая Золушка, скажи мне, где твоя спальня, и я приду, чтобы примерить тебе хрустальную туфельку. Может быть, она рядом со спальней Гаррика?
– Нет! – возмущенно отшатнулась Селеста.
– Тогда где же она? Я искал твою спальню до самого утра, и если ты в самом деле любишь меня…
Болван! Наверное, он и в самом деле искал ее спальню, но чтобы вот так требовать…
– В Северной башне, – холодно ответила Селеста. – Третья дверь справа. Не ошибешься.
И она исчезла, оставив Эллери стоять в полной растерянности под темной лестницей.
Заветная дверь кухни была все ближе, еще несколько шагов, и…
– Мисс Милфорд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97