"Лимонка" оглушительно ахнула, мгновенно превратив в рухлядь дорогую обстановку кабинета. Со звоном посыпались стекла - насколько мог определить Илларион, не только в кабинете. Кто-то спросонья заорал дурным голосом.
Не теряя ни секунды, он выскочил из изорванного в клочья кресла и бросился к сейфу. Дверцу сорвало начисто, и часть денег рассыпалась по полу.
Илларион не стал их собирать, решив, что уносить все до последнего цента просто некрасиво, а сразу приступил к основной части реквизиции подставив заранее заготовленный рюкзак, торопливо выгреб в него содержимое сейфа и одним движением затянул тесемку. Среди аккуратно упакованных банкнот мелькнули еще какие-то бумаги, но разбираться было некогда дверную ручку остервенело крутили и дергали, и просунутый сквозь нее стул подпрыгивал, грозя вот-вот вывалиться. Илларион вынул из кармана архипычев антикварный револьвер и, прошептав коротенькую молитву, выпалил в дверь. В филенке появилась большая круглая дыра, через которую хлынул свет, а за дверью кто-то коротко вскрикнул. Забродов вскочил на подоконник, ударом ноги вышиб остатки оконной рамы и прыгнул в темноту, откуда доносился топот и крики и бешено метались из стороны в сторону лучи карманных фонарей.
Незадолго до рассвета он ввалился в кабинет Старцева и швырнул на стол все еще слабо попахивающий тротиловым дымом рюкзак. Старцев, который провел бессонную ночь в томлении духа, сунулся в рюкзак и заметно повеселел.
- Свою долю ты взял? - спросил он.
- Не до того было, - ответил Илларион. - Можешь проверить.
- Верю, - сказал Старцев. - Да и как тебя проверить?
- Держи, - он подвинул по столу в сторону Иллариона несколько пачек. Так, а это что у нас такое?
Он выудил из рюкзака несколько сколотых вместе листков бумаги и общую тетрадь в коленкоровом переплете.
- Ба! - сказал он, бегло просмотрев бумаги. - Ты специально, что ли, это утащил?
Илларион скромно пожал плечами. Ему даже не было любопытно.
Старцев, веселея прямо на глазах, перебросил ему еще две тугих пачки. Илларион заметил, что купюры в них были стодолларовыми.
- Конец Плешивому, - сказал Старцев, - теперь он мой. Ты хоть знаешь, что это такое? Это же его бухгалтерия, последние счета - кому, от кого, за что, когда и сколько. Он у меня теперь до конца дней будет раком стоять и подачки клянчить!
Широким жестом он перебросил Иллариону еще одну пачку. Тот незаметно усмехнулся - пачек в рюкзаке было много.
- Да ты садись, садись, - весело потирая руки, пригласил Старцев, - в ногах правды нет. Выпить хочешь?
- Спать я хочу, если честно, - сказал Илларион, оставаясь на ногах.
- Ну, как хочешь. Иди, спи. Не-е-ет, москвич, ошибся я в тебе, во второй раз уже ошибся! Золотой ты мужик! Мы с тобой таких дел тут наворочаем!..
- Это уж как пить дать, - вежливо согласился Илларион, распихал по карманам деньги и вышел.
Спать он, однако, не пошел. Некоторые из праздношатающихся обитателей Выселок видели, как зеленый "лендровер", за рулем которого сидел его непонятный хозяин, на приличной скорости пропылил в сторону центральной усадьбы, а через полчаса с ревом промчался обратно, но в Выселках не задержался, а умчался в неизвестном направлении.
В центральной усадьбе Илларион отыскал Архипыча.
Собственно, искать его не пришлось - участковый сидел в своем насквозь прокуренном и по-спартански обставленном рассыпающейся мебелью кабинетике и, потея и морщась, писал какой-то отчет. Шариковая ручка, зажатая в его толстых узловатых пальцах, медленно ползала по бумаге, выводя корявые крупные буквы - видно было, что за долгие годы службы старший лейтенант так и не пристрастился к писанине.
В дебрях желтых от никотина усов, как обычно, заблудилась одинокая сигарета и теперь подавала всему свету дымовой сигнал бедствия, не подозревая, видимо, о том, что она не первая и не последняя.
Видя, что участковый сильно занят, Илларион некоторое время постоял в дверях, ожидая, когда тот, наконец, разделается со своим опусом. Старший лейтенант не заметил его появления и продолжал со страдальческим видом водить ручкой по бумаге, время от времени принимаясь что-то сосредоточенно бормотать себе под нос. Видя, что конца этому нет, Илларион легонько постучал костяшками пальцев по столу. Архипыч резко вскинул голову.
- А, это ты... - протянул он с непонятной интонацией. - Живой, значит?
- Значит, живой. Слушай, Архипыч, будь другом, побереги ружьецо.
Илларион шагнул в кабинет и положил поверх архипычевых бумаг мещеряковский "зауэр" с серебряной насечкой. Участковый уважительно осмотрел его со всех сторон, восхищенно цокая языком.
- Если что, - продолжал Илларион, - позвони в Москву вот по этому номеру, - он нагнулся и нацарапал на листке перекидного календаря номер Мещерякова. - Это номер хозяина ружья. Можешь рассказать ему все как есть он поможет.
- Ишь ты... Серьезные, значит, дела? - - Да как тебе сказать... Лучше тебе этого не знать - спокойнее спать будешь. В общем, лет на двадцать строгого режима я уже наработал. Только что, к примеру, украл рюкзак долларов.
- Это зачем же тебе столько?
- Тундра ты, Архипыч! Я их Старцеву подарил.
- А у него своих мало, что ли?
- Значит, мало. Но это все ерунда! У меня к тебе дело. Ты, Архипыч, постарайся сегодня куда-нибудь из деревни съехать.
- Это еще зачем?
- А чтобы к тебе потом вопросов не было. Не был, не видел, не знаю.., мало ли что.
- А чего не видел-то?
- Ну, Архипыч... В общем, на деревню сегодня будет налет.
- Чего-о-о?
- Ну вот, я же говорил, что лучше тебе ничего не знать. Уезжай, Архипыч, ей-богу, а то еще подвернешься кому под горячую руку, шлепнут сдуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103