Гейл прощалась со мной и с тобой. Она написала, что собирается наложить на себя руки из-за того, что я её не люблю. И что она окончательно в этом убедилась, когда застала меня в нашей постели с Фелисией. В нашей постели! Черт побери, между прочим, я был в то время женат на Фелисии! Бедняжка, кстати, жутко перепугалась, когда в спальню ворвалась Гейл. Она ведь была чокнутая!
Тай сидел с каменным лицом. Отец получил то, чего и заслуживал.
— Мой психотерапевт убежденно заявил, что у неё не все дома, — с горячностью продолжил Сэм. — И неё был точно сдвиг на почве отношений с мужчинами. В данном случае — с тобой и со мной.
— Она хотела выйти за тебя замуж, — напомнил Тай.
— Что? — Сэм расхохотался. — Она просто запрыгнула в мою постель, когда поняла, что ты не хочешь на ней жениться. И уже потом начала требовать чего-то и от меня.
— Ты был вовсе не обязан с ней спать, — сказал Тай.
— Да, это было ошибкой, — согласился Сэм.
— Тогда зачем ты это сделал?
— Сам не знаю. Наверно, потому, что она принадлежала тебе…
Такого признания Кэмми никак не ожидала. Даже от Сэма. Взглянув на неё и, должно быть, прочитав её мысли, Сэм пожал плечами и пояснил:
— За эти годы я многое перенес. Дело в том, что я чуть не свихнулся на почве… твоего успеха. И мне пришлось серьезно лечиться. Теперь, когда все это позади, я уже могу в этом признаться. Связь с Гейл, конечно, была ошибкой. — Он поморщился и отпил виски. — Колоссальной ошибкой.
— И ведь она ждала ребенка, — напомнила Кэмми.
Сэм насупился. Вспоминать об этом было, похоже, не слишком приятно.
— Чей это был ребенок? — с вызовом спросила Кэмми. Она знала, что вопрос этот мучил Тая уже десять лет.
Сэм взглянул на неё с изумлением.
— Значит, он тебе и это рассказал, — промолвил он. — Не ожидал, признаться.
— Я отказался от генетического теста, — вставил Тай.
— А я, представь себе, согласился, — усмехнулся Сэм. — Ребенок был твой.
— Что? — недоверчиво вскричал Тай. — Ты так шутишь, что ли?
— Нет, — покачал головой Сэм. — Гейл пыталась уверить, что его отец — я. Возможно, ей просто этого хотелось. Но результаты анализов неопровержимо свидетельствовали как раз об обратном.
— Тогда почему тебя шантажировали?
— Да из-за всей этой неразберихи, — поморщился Сэм. — Черт, надо же было так вляпаться!
— Итак, Фиби пришла к тебе с этой запиской, — задумчиво промолвил Тай. — И потребовала денег. А дальше что?
— Она хотела, чтобы я заплатил наличными, — сказал Сэм. — И сумму назвала весьма приличную. По её словам, деньги эти ей были нужны, чтобы заплатить за обучение её сына Уоррена в юридическом колледже. Поначалу я возражал, но Фелисия, моя жена, боялась огласки и, по её настоянию, я был вынужден уступить.
Кэмми отвернулась. Она ненавидела шантажистов, но бесчувственность Сэма ей тоже глубоко претила. Для него вся эта трагичная история с Гейл и её так и не появившимся на свет младенцем была всего лишь досадным эпизодом.
— И все же я ещё упирался, когда ты вдруг дал деру, — продолжил Сэм. — И это, должен заметить, выглядело чертовски подозрительным.
— В каком смысле? — насторожился Тай.
— Как будто ты удрал потому, что совесть твоя была не чиста, — охотно пояснил Сэм. — Как будто ты подтолкнул Гейл на самоубийство.
— Ну это уже чересчур! — возмутился Тай, с такой силой поставив стакан на стол, что янтарная жидкость выплеснулась наружу.
— Мне не хотелось, чтобы история эта просочилась в прессу, — сказал Сэм, — так что я заплатил за обучение её драгоценного отпрыска.
Тай покачал головой.
— Если у кого совесть была и не чиста, то только у тебя, — убежденно сказал он.
— Это спорно, — ответил Сэм, допивая виски.
Тай вздохнул и произнес:
— Но все это не объясняет, почему ты вдруг именно сейчас решил разыскать меня.
— В прошлом декабре Фиби умерла, — ответил Сэм. — А Уоррен, который уже давно стал адвокатом, разыскал эту злополучную записку. Фиби держала её в сейфе вместе со списком выплат, которые от меня получала. И вот теперь этот подонок пытается доить меня уже от собственного имени!
— Ты это заслужил, — пожал плечами Тай. — Нечего было изначально поддаваться на шантаж.
Между тем Кэмми лихорадочно раздумывала. Сэм вел себя более чем странно. Почему он не упоминал сценарий? Неужели все это было предлогом? Впрочем, Кэмми давно поняла, что попытаться понять Сэма Стовалла — затея, заведомо обреченная на неудачу.
— Как бы то ни было, сынок, — продолжил Сэм, не обращая внимания на его слова, я многое за это время передумал. Я понял, что был не прав, и хочу теперь сделать тебе предложение. Ты уже вырос, и пора тебе вернуться домой. А кто старое помянет, тому глаз вон. Ну, как, что скажешь?
Глаза Тая полезли на лоб.
— Если ты вернешься, шумиха поднимется неимоверная. А все старое мигом позабудется, — сказал Сэм. И, чуть понизив голос, добавил: — Как только ты снова начнешь сниматься, тебя ждет настоящий триумф.
Кэмми не верила собственным ушам.
— Господи, Сэм, — вскричала она. — Ведь Гейл покончила с собой! Она умертвила и ребенка в собственном чреве. Ребенка Тая! И после всего этого пережитого Таем кошмара вы ему сулите неимоверную шумиху и триумф по возращении!
— Камилла, я не нуждаюсь в твоих нравоучениях, — высокомерно произнес Сэм.
— Уходи! — приказал Тай. — С тех пор, как я уехал их Америки, ты ничуть не изменился.
— Тайлер, это ещё не все.
Это ещё не все…
Слова эти, сказанные не так давно Таем, до сих пор эхом звучали в ушах Кэмми. И они тоже относились к Гейл. Трагедия её гибели, похоже, преследовала их неотступно, не позволяя ни забыть её, ни хотя бы отвлечься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95