— Если ты думаешь об этом. Твое чувство ко мне…
Ее глаза наполнились слезами. Как он хотел, чтобы она смотрела куда-нибудь в сторону, лишь бы не на него. Эти глаза, это лицо. Как тут не потерять голову?
— Что ты хотела сказать? — отрывисто спросил он.
— Я не могу доверять своим суждениям и полагаться на твои. Я боюсь за будущее. — Она полностью стала чужой. — Самое легкое было бы сказать, что я передумала. Что хочу обсуждать наши свадебные планы. Но я знаю, что это было бы неправильно.
Им вдруг овладела невероятная депрессия.
— Так чего же ты хочешь, Лейла?
Она колебалась. Казалось, она перекатывает во рту ответ, словно не зная, то ли проглотить его, то ли выложить перед ним. Решив в пользу последнего варианта, она чуть ли не подавилась:
— Мне нужен заем. Просить очень неприятно… Но мне необходимо бросить работу, потому что…
Слезы залили ее лицо и капали на столешницу из фальшивого мрамора.
— Продолжай, — сказал Данте.
— Потому что я жду двойню и может быть выкидыш, если я буду работать, — объяснила она.
— Что?! — вырвалось у него.
— У меня двойня, — повторила она.
— И тебе нужны от меня лишь деньги? — Данте еле справился с шоком.
— Это будет заем. Я все выплачу, как только малыши подрастут настолько, чтобы мама и Клео могли ухаживать за ними. Я найду работу. Я бы не просила тебя, Данте, но не знаю, к кому еще обратиться…
В течение этого вечера наперекор себе Данте начал по-другому видеть картину. Подозрение, которое еще бурлило в нем, начало таять при виде ее отчаяния.
Она выглядела чрезвычайно хрупкой. И, несмотря на свое ужасное состояние, невероятно красивой. У него мелькнула мысль, что они еще могут вернуться к прежним отношениям. Но она ясно дала понять, что ждет от него только займа.
— Я дам тебе денег, — натянуто произнес он, стараясь сдержать гнев.
— Спасибо, Данте, — задохнувшись от облегчения, пролепетала она.
— Но на моих условиях, Лейла. Я беру на себя полную финансовую ответственность за наших детей и расчищу хаос, который оставил твой отец. А в ответ… — Тут Данте заметил, что она насторожилась.
— Что ты знаешь о моем отце? — прошептала она. От потрясения глаза ее стали огромными.
— Достаточно, чтобы радоваться тому, что я ни капельки не похож на него. Скорее мир рухнет, чем я приставлю пистолет к виску и женщине придется расчищать конюшни от грязи, которую я оставил. Но продолжим. Итак, условия нашего контракта. Я беру на себя заботу о финансах, а ты становишься безупречной женой в глазах общества. Короче говоря, Лейла, через месяц мы поженимся. И никому нет дела, что ни ты, ни я не в восторге от этой идеи.
— Но я не могу этого сделать, — запротестовала она. — Не хочу.
— Я не могу допустить, чтобы мои дети были незаконнорожденными и сидели без присмотра, пока мать скребет чужие полы, чтобы купить им пеленки.
Лейла съежилась и прижала ладони к животу. Она словно щитом защищала жизни, которые носила, от дикой ярости, противостоящей ей.
—Нет!
— Я не понимаю, дорогая, твоего нежелания, —с горечью сказал он. — Ты заявляешь, что у тебя еще есть ко мне чувство. Ты ждешь моих детей. Ты нуждаешься в моей помощи. А я требую, страхуя свои вложения, чтобы ты стала миссис Данте Росси. Это все. Неужели это так трудно?
Глава ВОСЬМАЯ
Как не согласиться с ним? Все, что он сказал, истинная правда. Но какими бы разумными ни казались его доводы, для нее имел значение только один. Она любит его. Глупо, наверно. Нелепо. Особенно учитывая его жестокую оценку их отношений. Но разве можно быть логичной, когда речь идет о нем?
Главное — она хотела его и нуждалась в нем. Она устала плыть против течения. Устала нести свою и чужие ноши.
Но разве можно жить с мужем, который видит в ней только финансовое вложение и мать своих детей?
Лейла подняла голову. Он смотрел на нее. Глаза — холодный, непроницаемый аквамарин. Глаза крутого бизнесмена, который «дожимает» сделку и не намерен отступить ни на сантиметр. И по-прежнему от него исходил магнетизм, который привлек ее при первой же встрече.
Не разумнее ли все же согласиться с его условиями? Разве детям не лучше будет в семье с двумя родителями? А она будет любить его за двоих. И кто знает, может быть, со временем он снова полюбит ее. И на этот раз уже навсегда.
— Хорошо, Данте, мы сделаем по-твоему. Мы поженимся, — быстро выпалила она, опасаясь, что разум опровергнет решение сердца.
Ей удалось сказать это таким же деловым, как у него, тоном.
Данте продолжал сверлить ее холодным, непостижимым взглядом. Наконец он заговорил:
— Так ты согласна, что цена правильная? — Ласковый тон подчеркивал звучавшее в голосе презрение.
Удар был нанесен прямо в сердце. Да, она во многом виновата. Встретив Данте, она без памяти влюбилась в него, и все, что происходило раньше, потеряло всякое значение. Ей казалось неуместным говорить об Энтони, о самоубийстве отца, о стесненных обстоятельствах матери. Но утаенные факты выплывают из темноты.
Она убедилась в этом, заплатив свою цену.
Но если вина ее, то она и исправит ситуацию. Надо ухватиться за то, что осталось от их отношений. И удерживать во что бы то ни стало. Потому что, несмотря на все шрамы, нанесенные разочарованием, в их отношениях было столько ценного и редкого, что это нельзя отбросить. И если она не будет действовать быстро, они никогда не найдут путь друг к другу.
— Я, Данте, делаю это не ради денег, а ради нас. Несмотря ни на что, мы, по-моему, еще сможем сделать наш брак настоящим, если постараемся.
— Тебе, дорогая, лучше заранее знать, что на меня твои доводы не подействуют. Пойми, последнее время ты выставляла меня дураком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38