«Жизель говорила о каком-то обмане, мсье, над которым мы посмеемся после войны, и ни слова больше. Она походила на ребенка, у которого есть секрет. Я ничего не поняла и все списала на веселое настроение. Мне и в голову не пришло, что это может значить. Я просила пояснить, что имеется в виду, но она лишь смеялась и говорила, что это вопрос времени, скоро все станет известно. Это было в тот день, когда она, как вы сказали, принесла ребенка к Луи Вийе. Она была сильно переутомлена. Поцеловав на прощание, она поблагодарила меня за работу».
Себастьян нажал на акселератор, подгоняя машину в направлении Сен-Мутона.
Кейт стояла у входа в бар, наблюдая за спиной Дэвида, пытаясь подавить неожиданно охватившую ее при виде этого человека ярость. Она не ожидала от себя такого неудержимого гнева, рассчитывая на обычную чувствительную сцену. Ей приходилось удерживать себя от непреодолимого искушения задушить своего бывшего жениха, и – о, чудо! – благотворный приступ ярости снял напряжение и страх, овладевшие ею сразу после внезапного сообщения Стефании.
Она прикусила губу и решительно шагнула вперед.
– Привет, Дэвид.
– Кейти!
Он быстро поднялся и, как ей показалось, нервозно взял ее плечи и поцеловал в щеку. Она вздрогнула от прикосновения, и Дэвид, уловив это, резво отпрянул и пододвинул ей стул. «Так нельзя, – настойчиво приказала она себе, усаживаясь к столику, – надо взять себя в руки и расслабиться, единственный шанс – наступление и неожиданность».
– Ничего не скажешь, сюрприз что надо, Дэвид, – ее голос был холоден.
– Да, уж! Извини, я не смог придумать ничего лучше. У меня не было уверенности, что ты захочешь встречаться со мной. Заказать вина? – он улыбался ей своей кривой, мальчишеской усмешкой.
– Белого, пожалуйста. Как ты узнал, где меня искать? – спросила она, испытывая удовлетворение, что повергла его на долю секунды в состояние растерянности.
– Твой отец помог. Я объяснил, что мне нужно увидеться с тобой, и он отнесся с пониманием.
Он смотрел на нее, ожидая реакции.
Кейт удержала недоверчивое выражение, но внутри бушевал вулкан. Снова отец вмешивается в ее личную жизнь, с самыми благими намерениями, разумеется, но что ей до них? Он дал Дэвиду безупречное алиби и возможность сидеть напротив и смотреть на нее.
Приблизился официант, и Дэвид, путаясь в языке, стал диктовать заказ. Она не вмешивалась и, подождав, спросила:
– И какое неотложное дело привело тебя ко мне?
– Я... послушай, Кейти, мы можем поговорить, хотя бы через пару минут? Мне тоже непросто так, с ходу, перейти к главному.
– Вот как? Между прочим, я тебя сюда не зазывала. Я здесь на отдыхе, а вовсе не в поисках скандалов и ссор. В конце концов, ты мог прислать письмо.
– Прости и за это тоже, Я очень расстроился, когда ты уехала, и потребовалось время, пока уляжется гнев. Но стоило этому произойти, как я увидел вещи в ином свете. Вот и вино принесли. Выпей и чуть-чуть расслабься. Ты сегодня выглядишь просто сногсшибательно! Это красное платье удивительно идет тебе, подчеркивая загар.
– Спасибо. Просто поразительно, приехать ко мне и сразу же натолкнуться на Стефанию.
– Мне немного неловко после той встречи в ресторане. Никому из нас и в голову не пришло, кто есть кто. Она сказала, ты здесь, на юге, занимаешься изысканиями. Какая-то тридесятая ветвь твоего генеалогического древа.
Он вытащил сигарету из пачки и прикурил, наблюдая за ней сквозь пламя.
– Было такое дело. Мне показалось забавным разузнать все о своей родне, раз уж я оказалась поблизости от нее.
– Оказалась поблизости? – рассеянно спросил Дэвид, откидываясь на спинку кресла.
– Я была в Бордо по делам фирмы. Вот уж никак не подумала бы, что ты такой забывчивый, Дэвид.
– Что? Ах, да, конечно, нет. Просто я не догадался связать одно с другим, – быстро сказал он. – Ну, и что же это за родичи?
– Родственники моей бабушки Элизабет. Несколько недель назад она обмолвилась об их существовании, и я решила, что это повод не хуже и не лучше любого другого для того, чтобы отдохнуть недельку. После отъезда из Нью-Йорка я жила в сплошном загоне и мне было совершенно необходимо куда-то вырваться. Мне показалось занятным посвятить свой досуг такому специфическому занятию.
– И как, все нормально?
– Пожалуй. Окончательно можно будет судить по возвращении в Нью-Йорк. Но, по крайней мере, если касаться тематики, связанной с производством портвейна...
– Нет, я имею в виду генеалогию и то, что с ней связано. Отыскала интересовавших тебя родственников?
– Их всех уничтожили во время войны. В деревне учинили бойню, погибло много славных семей. История трогательная и трагичная.
– Бедняги, – сказал Дэвид. – Как долго ты здесь пробудешь?
– Мне нужно вернуться в понедельник утром. Тебе не кажется, что надо поторопить официанта?
Она расслабилась. После того, как самый трудный барьер был взят в самом начале, можно было расслабиться. Дэвид не стал терять времени на раскачку и сразу взял быка за рога. Теперь можно было без колебаний переходить к чувствительным сценам. Кейт была преисполнена уверенности в себе. Она не сомневалась, что сумела заморочить мозги своему несостоявшемуся жениху.
За ужином они поговорили о посторонних вещах. Дэвид, казалось, потерял интерес к ее присутствию в Сен-Мутоне. Он рассказал о Севронсене, в самых пылких выражениях отозвался о ее отце, доведя Кейт до желудочных колик, и в заключение тонко поддел ее друзей. Тем не менее, когда ужин закончился, между сторонами воцарилось негласное перемирие.
– Теперь можно и поговорить, Кейт, поговорить по-настоящему, а то мы большие мастера ходить вокруг да около, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101