Фрэнк издает довольный смешок, Фокс стискивает левый кулак.Он проталкивает клещи сквозь проделанную дыру, а потом разводит клещи в стороны, так что они зацепляют дверь изнутри, словно якорь. Замысел понятен – потянуть и вырвать створку наружу.– Готов? – спрашивает он.Фрэнк кивает. Еще как готов.Фокс тянет на себя джойстик, и манипулятор начинает отдирать створку. Сначала она поддается там, где за нее зацепились клещи, потом выше, потом ниже и наконец распахивается. Лучи поисковых прожекторов "Старски" проникают внутрь фургона, выгоняя тьму отовсюду, до самого укромного уголка, и подводникам кажется, что высвеченный ими ужас летит сквозь воду, прямо на стекло иллюминатора.Фрэнк инстинктивно пригибается. Рядом он слышит утробный звук – Фокса тошнит.Фрэнк делает глубокий вдох и заставляет себя снова заглянуть в фургон.Данте утверждал, что существует девять кругов ада. Он ошибался. Их десять, десятый Фрэнк сейчас видит перед собой. * * * Кейт требуется момент, чтобы осмыслить сказанное Редом: это кажется какой-то несуразицей.– Какого они пола? – переспрашивает она.– Да. Змеи, оставленные на телах, – самцы или самки?– Не имею представления. Разве об этом не указано в отчетах о вскрытии?– Нет. Иначе я бы запомнил.– Ну, я даже не знаю, где они.– Они внизу, – говорит Фергюсон, – на нашем складе.– Я думала, их забрал университет.– Мы взяли их обратно. Они вещественное доказательство.– А кто их кормит и поит?– Из университета сказали, что пришлют кого-нибудь на следующей неделе.Кейт вспоминает, каких трудов стоило Мэтисону накормить малазийскую гадюку.– Может быть, кто-нибудь спустится и принесет их. Я позвоню Мэтисону.Рипли и Шервуд уходят и возвращаются в считанные минуты, каждый со стеклянным террариумом. Кейт проводит пять минут на телефоне, проклиная университетские факультеты за то, что по выходным там практически никто не дежурит. Хотя удивляться нечему – это ведь не полиция, и у большинства ученых нормальная рабочая неделя. Ее отфутболивают от одного человека к другому, причем каждый следующий, похоже, еще менее компетентен, чем предыдущий. Они пытаются найти Мэтисона в здании, терпят фиаско и в конце концов, судя по всему совершенно случайно, откапывают где-то номер его мобильного телефона. Кейт набирает его, одновременно включая громкоговоритель. Приглушенный гомон в комнате снова стихает.– Майлз Мэтисон.– Майлз, это старший детектив-инспектор Кейт Бошам. Мы встречались на днях.– Я помню. Как поживаете, инспектор?– У меня к вам вопрос.– Валяйте.– Те змеи, которых мы нашли на местах преступлений. Вы не проверяли, какого они пола?– Простите, нет, – отвечает он после некоторого молчания.– Вы не могли бы уделить этому пару минут прямо сейчас, а? Я нахожусь в полицейском управлении, на Куин-стрит.– Это было бы довольно затруднительно.– Почему?– Я в Бирмингеме. На конференции. А вам важно узнать именно сейчас?Кейт бросает взгляд на Реда. Он отрывисто кивает.– Очень важно.– Ну, я могу рассказать вам, как это сделать самой.– Я... э... вы имеете в виду рассмотреть прямо на них?Черт, зря она включила громкую связь. Вся комната слушает. Теперь отступать уже нельзя.– А как еще вы собираетесь это выяснить? – спрашивает он.– Разве для этого не надо быть специалистом по змеям или кем-то в этом роде?– Ни черта подобного. Требуется только пара рук, растущих из нужного места. Не надо дрейфить, инспектор, я буду давать вам подробные указания.Все взоры обращены к ней. Всем интересно, как она будет выкручиваться.Что там говорил ей Мэтисон, когда она была у него?"Вы видите лишь чешуйки, яд и опасность, но не воспринимаете восхитительную гармонию узоров на их коже или поражающую воображение грацию их движений. А ведь это искусство, своего рода танец".Увы, это так, мистер Мэтисон. Я действительно вижу яд и опасность, потому что и то и другое здесь явно в наличии.– Я готова, – слышит Кейт собственный голос, исполненный безмятежной уверенности. Черт возьми, может, бросить все это и податься в профессиональные актрисы?– Хорошо. У вас две эти змеи?– Да.– Посмотрите на их хвосты. Они примерно одного и того же размера?– Одна змея свернулась в клубок. Трудно сказать. А что?– У самцов хвосты длиннее, чем у самок, и кроме того у основания, там, где тело переходит в хвост, имеется некая выпуклость. Вы легко увидите разницу.– А как мне заставить ее распрямиться?– Потычьте в нее.– Рукой?Даже не видя его, можно понять, что он улыбается.– Нет. Возьмите длинную линейку. Или полицейскую дубинку. У вас наверняка есть такая.Кое-кто смеется. Сидящий в первом ряду полисмен в форме отстегивает висящую на поясе дубинку и подает ей.Во рту у Кейт сухо. Она болтает языком из стороны в сторону, чтобы там прибавилось хоть чуть-чуть слюны, и думает, не лучше ли бы ей снова оказаться на борту "Амфитриты".Сняв с террариума крышку, она неуверенно тычет в свернувшуюся гадюку. Та не движется. Она тычет снова, более решительно. По-прежнему никакой реакции.– Она не шевелится.– Просуньте дубинку между ее кольцами и выпрямите ее таким образом.Она снова тянется через стеклянную стенку и делает, как было сказано. Ее взгляд перебегает с дубинки на голову змеи, туда-сюда. Хвост начинает медленно разгибаться, как шутовской бумажный язык.Убрав дубинку, Кейт переводит взгляд с одной змеи на другую. Если и есть какая-то разница, она ее не видит.– Нет. Они обе выглядят одинаково.– А как насчет выпуклостей?– Они выглядят одинаково. Я не знаю, что есть норма, а что нет. Может быть, у нас с вами разные представления о том, что значит нарост или выпуклость.Детективы смеются снова, но Кейт их веселья не разделяет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126