– Ну, она бы кому-нибудь рассказала.– Не обязательно. Особенно если боялась, что этот сюжет заберут у нее и отдадут кому-нибудь более опытному. Ты знаешь, Кейт, каковы репортеры. Они сродни детективам: так же ревнивы, оберегают своих информаторов, придерживают сведения и не любят, когда другие перехватывают их дела. Чудной народец.– Кто следующая?– Пышущая злобой Мегера. Тут, по-моему, все ясно.Кейт вцепляется в простыни.– Элизабет Харт. Сварливая, недоброжелательная Элизабет Харт.– Вот именно. Сплетница, подслушивающая, вынюхивающая и калечащая злословием чужие жизни.– А третья?Линия молчит. Кейт гадает, не прервалась ли связь.– Ты слышишь меня, Ред?– Третья Алекто. Неотступная в гневе.Она открывает рот, чтобы отреагировать, но Ред продолжает. Его голос, любопытно, лишен тона, но то, что он говорит, выдергивает уже не слова из ее рта, а мысли из ее головы.– Алекто, которая посвятила себя выслеживанию этого человека. Алекто, которая сама явилась на телевидение и фактически вызвала Черного Аспида на поединок. Алекто, вышедшая из себя, когда я заколебался, не будучи уверен, что мне стоит ей помогать.Мысленно Кейт просит его не продолжать, хотя знает, что он должен высказаться до конца.– Алекто – это ты, Кейт. Ты последняя. * * * Куин-стрит превратилась в крепость, и Кейт скрывается внутри, словно королева в замке.Они сделали все возможное. Здание окружено деревянными и металлическими ограждениями, единственный узкий проход в которых охраняют двое вооруженных полицейских. Еще двенадцать человек распределены по постам возле Управления и внутри его: двое в фойе и двое у совещательной комнаты. Водосточные трубы покрыты специальной смазкой, так что взобраться по ним невозможно, обычно свисающая с крыши люлька мойщиков окон разобрана и занесена внутрь – на всякий случай.Детективы в совещательной комнате – вот ведь до чего дошло! – обращаются с ней как с пострадавшей в ДТП. Разговаривают с нарочитой бодростью о пустяках и беспокойно переглядываются, когда думают, что она не видит. Ей хочется сказать им, чтобы они вели себя как обычно, хотя, с другой стороны, ситуацию обычной не назовешь.Она знает, что Черный Аспид не станет преследовать кого-то из ее семьи, но все равно позаботилась о том, чтобы Фрэнк, Бронах и Лео были переправлены в убежище и взяты под охрану. Алекс тоже. По крайней мере, ей не приходится переживать за близких.Она велит Фергюсону проверить, не поступали ли на прошлой неделе сообщения об убитых свиньях. На его физиономии недоумение, такое же, какое появилось на ее лице, когда об этом упомянул Ред.Абердин пробуждается. Впереди воскресенье, неспешные завтраки за газетами, прогулки у моря после ланча. Жара стоит уже шестой день, и синоптики предлагают наслаждаться солнцем, пока возможно, – уже сегодня к вечеру ожидается перемена погоды. Для Кейт, знающей, что Черный Аспид намерен обойтись с ней так же, как с Петрой Галлахер и Элизабет Харт, это предложение звучит издевкой.Пугает ее не расчленение. Он делает это посмертно: ей тогда уже будет все равно. Но вот при мысли об истязаниях ее пробирает холодом под тремя слоями одежды. Следы ударов на пятках, показатели гистамина, кровоизлияния – об этом не забудешь.Если дойдет до такого, она не допустит, чтобы он ее пытал. Она заставит его убить ее быстро. Петра Галлахер и Элизабет Харт, должно быть, боролись за свою жизнь или, по крайней мере, умоляли о пощаде. До последнего надеялись уговорить его, хотя под конец, должно быть, поняли, что этого человека ничем не проймешь. А когда поняли, им осталось лишь одно – молиться, чтобы избавительница-смерть пришла поскорее.Умолять она не будет. И не потому, что это бесполезно, но потому, что она зашла слишком далеко. Умолять она не будет.В Петре Галлахер было нечто от той, кем Кейт когда-то была. В Элизабет Харт – от той, кем она боялась стать."Возьми себя в руки. Все это чушь собачья. Я здесь, ему не добраться до меня!"Кто-то принес воскресные газеты. Она просматривает их в своем кабинете и с удовлетворением отмечает, что известие об аресте Лавлока еще не попало в заголовки. Правда, это лишь вопрос времени.Все газеты посвятили большие статьи несчастью с паромом, однако даже в самом подробном, помещенном в "Воскресной Шотландии" материале нет почти ничего, еще ей неизвестного. Рассеянно просматривая остальные новости, Кейт натыкается на заголовок:"Ученые предупреждают о заболевании деревьев в Толлохилл-Вуд ".Под заголовком снимок стоящего под деревом очкарика в шляпе. Кейт читает текст."Ботаники вчера предупредили, что, если не принять срочные меры по противодействию распространению недуга, Толлохилл-Вуд, растительный массив к югу от Абердина, может серьезно пострадать от хронического заболевания, поражающего голландские вязы. Толлохилл отличает самая высокая концентрация вязов в северо-восточной Шотландии. Они составляют более девяноста процентов растительности, остальное приходится на сосны и кедры. Несмотря на то что горные вязы отличаются большей, по сравнению с другими видами устойчивостью, высокая их плотность внушает ботаникам серьезные опасения".Кейт прерывает свой ментальный круиз с рефлекторной быстротой гонщика, резко сворачивающего, чтобы избежать дорожного происшествия. Она выдвигает пластиковый поддон с бумагами, находит отчет о вскрытии Элизабет Харт и пролистывает его.Вот, черным по белому: "В области затылка, на площади приблизительно полтора дюйма на дюйм, обнаружены частицы древесины, предположительно от удара о дерево. Дерево идентифицировано как quercus pedunculata, разновидность дуба, распространенная в этой части Соединенного Королевства".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126