– У этих детей не было жизни. Мы хотели дать им ее. Если бы было можно, мы бы вывезли их легальным путем, но вы знаете, какова Россия: там нет законов, достойных называться законами. Поэтому нам не оставалось ничего другого, как действовать подпольно. Но выбраться из России – это еще полдела. За ее пределами дети оказались на территории Европейского союза, а вы знаете, какие там проверки на границе. Начинаешь подпольно и оказываешься вынужден продолжать подпольно, потому что никакой документации нет. Было так, как с этим голландским священнослужителем, который нелегально провозил Библию через "железный занавес" во время холодной войны. Как бишь его звали? Брат Андрей, "Божий контрабандист" – так он себя называл. Мы действовали в том же плане, только не ввозили, а вывозили. Намеревались доставить детей сюда, провернуть всю бумажную работу и передать их в приемные семьи.– И что же случилось, что изменило планы? Почему их выбросили?– Не имею ни малейшего представления. Я говорил – тому, с кем контактировал, – чтобы он держался настороже, вот и все. А он, видимо, запаниковал.– Решение выбросить фургон не имело к вам никакого отношения?– Никакого.– Нет?– Нет.– Саттон был причастен к этому?– Да. Его задачей было проследить за правильным размещением фургона. Мы хотели, чтобы он стоял ближе к воротам: таможенники при выборочной проверке редко досматривают машины, стоящие в первых рядах. Попросите кого-нибудь выбрать карту из развернутой веером колоды игральных карт: он почти наверняка выберет ту, что ближе к середине. Верно? Кроме того, такое расположение фургона позволяло быстрее избавиться от него – если дела пойдут не так.– Как и случилось.– Да.– Таким образом, Саттон и ваш соучастник придумали предупреждение о мифической бомбе.– Да. Это был единственный предлог, который мог бы оправдать остановку судна и избавление от фургона. Разумеется, эта версия предназначалась для командного состава на мостике, а не для пассажиров. Пассажирам сообщили что-то про неполадку с винтами, но морякам-то так голову не задуришь. Выдумка с бомбой подходила идеально: такое сообщение нельзя ни проверить, ни проигнорировать.– А Саттон знал, что находится в фургоне, когда его сбрасывал?– Нет, тогда не знал. Ему сунули пятьсот фунтов и велели не задавать вопросов. Скорее всего, решил, что там наркотики или оружие. Правда, после того как фургон пошел ко дну, ему сказали, что там находилось, – чтобы гарантировать его молчание. Он бы не пикнул, после того как так замарался.Ренфру вспоминает утро вторника. Он, Лавлок и Фрэнк разговаривают в кондиционированном офисе "Паромных перевозок", а не в душной полицейской комнате для допросов, и Фрэнк говорит, что Саттон запаниковал и повернул "Амфитриту" прямо в шторм, а не прочь от него. Теперь понятно, что случилось с опытным капитаном. Он был не в себе не потому, что сбросил не ту машину – машину как раз он сбросил ту, – а потому, что узнал, что именно было отправлено им на дно Северного моря.На то, чтобы выбросить машину, ушло время, Саттон выбился из графика, прикидывает, насколько ему необходимо увеличить скорость, чтобы наверстать упущенное, но тут в его планы вмешивается шторм. Капитану необходимо скорректировать расчеты, что вроде бы совсем не трудно, – но в голове у него возникает путаница. Почему? Уж не потому ли, что, глядя на цифры, он видит несчастных детей, умирающих в металлической душегубке.– Я спрашиваю вас снова. Кто организовал погрузку детей в фургон в Бергене?Лавлок качает головой.– От меня вы этого не узнаете.– Это кто-то из трех – Синклер Ларсен, Алекс Мелвилл или Джейсон Дюшен. Скажите мне, который из них. Скажите, и я облегчу ваше положение, насколько это возможно в тюрьме.Лавлок снова качает головой. * * * Комната для встреч, в которой Кейт и Фрэнк смотрели отснятое со "Старски" видео, спешно превращена в совещательную. Пяти офицерам поручается проверить банковские счета и кредитные карты Лавлока, трансферты, переводы, выплаты. Они действуют в тесном контакте с тремя группами, работающими в аукционном доме, "Паромных перевозках" и у Лавлока дома.Вся его жизнь рассматривается как под микроскопом. Жизнь, строившаяся десятилетия и разрушенная в считанные часы. * * * С отъездом Реда настроение Фергюсона улучшается. Они уже подняли дела о трех нераскрытых убийствах женщин: одну женщину закололи в Банффе в 1984 году, еще одна предположительно стала жертвой поджога в Глэмисе в 1991 году, а одну забили дубинкой до смерти в Арброуте в прошлом году. Каждый из этих случаев тщательно изучается.Проводятся перекрестные допросы всех работников Паркового хозяйства с криминальным прошлым и, разумеется, поднимаются все дела о нераскрытых убийствах. Проверяются центры садоводства в поисках тех, кто мог покупать такой инвентарь. И опять-таки, если Черный Аспид платил наличными, все это может оказаться бесполезным, но пренебречь возможностью того, что кто-то из продавцов что-то заметил или запомнил, нельзя.Продолжаются поиски ножа и змеи, правда, пока без успеха.Кейт заходит в свой офис и тут же слышит тихий электронный "бип" компьютера, извещающий о поступающем сообщении.На экране заставка, установленная ею самой: пара слов, вращающихся в трехмерном пространстве, среди меняющихся, переходящих из одного в другой цветов. Слова эти: "Черный Аспид".Кейт нажимает клавишу, и заставка исчезает. Со следующим нажатием убирается и диалоговое окно.У принятого сообщения нет заголовка, обратный адрес "Хотмэйл" – ей незнаком, но от кого послание, Кейт понимает мгновенно. "Боже мой. Наконец-то он вступил в контакт".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126