При виде Майи Петровны у каждого новоприбывшего возникал естественный интерес, и вокруг нарастали говор и перешептывание. А она все тянулась взглядом к поминутно хлопавшей двери, надеясь, волнуясь, недоумевая, почему Михаила нет и нет.Зазвонил телефон.– Дежурный еловского горотдела милиции слушает… Спокойнее, гражданин, ничего не разберу. Фамилия ваша? Давайте по буквам.Записывая, он прикрикнул на своих:– Потише, мужики!– А что там?– Угон машины… Да, гражданин, слушаю вас… Ну ясно… Ясно. Номер какой?.. Кто?! Точно, без ошибки?.. Ясно, спасибо.Выругался сквозь зубы, хлопнул трубку на аппарат и грузно встал. И сразу как-то все замолкли.– Упустили Багрова, – мрачно сказал он Гусеву. – Остановил самосвал, вытряхнул водителя, сам за руль – и прощайте! По Новинскому направлению. В сильно нетрезвом виде…– Давно?– Точно сказать не может. Пока, говорит, добежал до автомата у заправки… Минут двадцать-то наверняка уж.– Шофер еловский?– Кто-то из Степановых, не разобрал кто.Вот оно! – стало ясно Томину. Вот теперь началось то самое.«А участковый сидит в школе. А он мне почему-то нужен».– Ивана Егорыча сюда в темпе, – сказал он кому попало, пробираясь за Гусевым сквозь тесноту к карте района.– До развилки, товарищ майор, одна дорога – прямо. Но тут нам его не достать. Развилку перекроем на всякий случай – вдруг свернет. Свяжемся с ГАИ области. Если проскочит дальше к Новинску, то где-нибудь здесь нагоним, машина у нас ходкая.На карте палец Гусева шутя придавил самосвал с пьяным Багровым. Карта все сводит в одну плоскость, на ней – просто.Дежурный дозванивался в ГАИ, излагал ситуацию, просил выслать мотоциклистов на перехват. Гусев распустил по домам лишних людей, достал из сейфа пистолет, привычно вставил обойму (но то была привычность тира); сделал знак успевшему появиться участковому, что берет его на задержание. И тот тоже передернул затвор пистолета, внимательно осмотрел и несколько раз перехватил в руке. Свой Томин всегда носил в кобуре под мышкой, проверять его не было надобности.Майя Петровна все это время стояла почти в центре дежурки, вокруг нее сохранялся свободный пятачок, как бы зона отчуждения. У ног – сумка с провизией, сверток. Широко раскрытые вопрошающие глаза следили за военными приготовлениями.«Почему именно я должен успокаивать жену Багрова? Здесь полно знакомых людей», – направляясь к Майе Петровне, ворчливо думал Томин.– Неужели в него будут?.. – ошеломленно проговорила она.– Ну-ну, надеюсь, до этого не дойдет.– Вы обещаете?Черты ее лица, до сей поры как бы затушеванные будничным спокойствием, проступили четко, открывая свою одухотворенную и трагическую красоту.«А я, оказывается, подслеповат. Никакие изюминки не нужны, чтобы из-за этой женщины разыгрывались страсти».– Разве кто-нибудь хочет? Оружие существует на случай крайней необходимости.– Лена Сергеева хорошо говорила о вас… поэтому я прошу… Я понимаю, Михаила надо остановить во что бы то ни стало… Но с ним трудно силой. Он совсем взбеленится и может бог знает что…– Понял, постараемся.– Вы обещаете… не стрелять?Томин еще раз заглянул в ее хрустальные, полные глубокого света глаза.– Могу обещать только за себя.«И здесь ходи в мягких тапочках!.. Удружила Шахиня. Поделом вам за сентименты, добренький старший инспектор».– Сообщите в Новинск, – распорядился он, одеваясь.– Есть! – вытянулся дежурный, приняв сердитый тон Томина на свой счет.– Ни пуха ни пера, – пожелали вразнобой, но от души провожавшие.Томин, Гусев и участковый Иван Егорыч чеканно отозвались положенной фразой.Садясь в машину, Иван Егорыч зыркнул вдоль улицы:– Катерина Багрова бежит!Но дожидаться ее – с чем бы она там ни бежала – было некогда. Теперь единственной заботой, целью, желанием стал ревущий где-то на темном шоссе самосвал ЮКР 16-16. Опередивший их – на сколько километров? – неизвестно. Выкладки Гусева грешили приблизительностью.Раз за разом они опаздывали! А выигрывал дистанцию не матерый преступник, имевший связи в уголовном мире, опытный в состязаниях с системой ловли разных «зверей», – выигрывал (в одиночку!) всего-навсего ревнивый муж, вооруженный только любовью и жаждой мести сопернику!«Нельзя недооценивать Багрова. Нестандартность поступков. Энергия. Напор». Паша еще мягко выразился… Что-то он поделывает? Праздничное застолье, наверное, в разгаре.
* * * В застолье наступила та пауза между ужином и чаем, когда все уже сыты, чуть под хмельком и каждый развлекается как может.Пажеский корпус – бывшие подшефные Маргариты Николаевны кандидаты наук – были отправлены на кухню мыть посуду. И тоже попутно развлекались болтовней и анекдотами. Колька азартно играл в шашки со старейшим другом семьи.– Ты, кажется, возмечтал пролезть в дамки, – хмыкнул тот сквозь полудрему.– Возмечтал!– И напрасно, братец, – маститый партнер сделал ответный ход, разрушивший все Колькины построениями– А где же твой Граф? – задержалась рядом мать.– Твой Граф! – горячо и неискренне возразил Колька.– Хорошо, примем компромиссный вариант – наш Граф.– Наш Граф наелся и спит без задних ног.– Луж было много?– Было и похуже. Но я все доблестно ликвидировал и каждый раз мыл руки.– Образцовый ребенок! – мать подмигнула, указав незащищенное место в обороне противника, и Колька снова ринулся в атаку.Кто-то затеял танцы под мелодии двадцатилетней давности. Пожилые танцы, лишенные прыти, танцы-воспоминания, молодившие этих женщин и мужчин, дома зачастую уже перешедших в разряд бабушек и дедушек.Пал Палыч покружился с Зиночкой в вальсе, осчастливил скучноватую дальнюю родственницу бодрым фокстротом и вдохновенно провел мать сквозь сложные фигуры танго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32