Со временем Босх преуспел в этом и часто полагался на свое умение, считая его одним из самых надежных путей к успеху.
Сейчас он сидел в довольно просторной и пустой комнате. Мебели было мало, и это навело Босха на мысль, что в этой гостиной редко собирались друзья или родственники. В одном углу стоял высокий книжный шкаф, набитый книгами в твердых переплетах – в основном художественной литературой и большими альбомами по искусству. Ни телевизора, ни игрушек, ни фотографий Босх не заметил. Ничто не указывало и на то, что у миссис Мур когда-либо были дети. Гостиная явно предназначалась для неспешных бесед у огня или для спокойной, сосредоточенной работы.
Но не более того.
В углу напротив очага стояла пятифутовая рождественская елка, украшенная гирляндой белых электрических лампочек, несколькими красными шарами и сделанными из разноцветной бумаги бусами и флажками, которые, судя по их виду, переходили по наследству из поколения в поколение. То, что миссис Мур нарядила елку для себя одной, понравилось Босху. Это означало, что жизнь вовсе не закончилась вместе с замужеством; оставшись одна, миссис Мур не поставила на себе крест и не опустила рук. То, что она нарядила рождественскую елку, свидетельствовало о ее внутренней силе. Разумеется, сейчас миссис Мур замкнулась в своем горе и одиночестве, но в ней осталась и сила. Рождественское дерево яснее всяких слов указывало на то, что эта женщина переживет беду, справится с ней сама. Босх снова пожалел, что не помнит ее имени.
– Прежде чем вы начнете, – проговорила миссис Мур, – могу ли я кое о чем спросить вас?
Настольная лампа на журнальном столике возле ее колен давала мало света, но Босх все же увидел, как пристально смотрят на него ее карие глаза.
– Конечно.
– Вы сделали это специально? То есть пропустили вперед журналистов, чтобы они сделали за вас всю грязную работу? Так называл это мой муж. Извещать родственников… он называл грязной работой и говорил, что детективы всегда стараются избежать этого.
Босх покраснел. На каминной полке стояли старинные часы, и ему показалось, что в наступившей тишине они тикают особенно громко. Наконец он с трудом выдавил:
– Я… Меня, видите ли, послали в самый последний момент… Совсем недавно… К тому же я не сразу нашел ваш дом. Очень сожалею, но… – Гарри замолчал. Она все поняла. – Простите, наверное, вы правы. Я нарочно тянул время.
– Ничего страшного, мистер Босх. Не смущайтесь. Должно быть, это действительно очень нелегко.
Босх пожалел, что у него нет фетровой шляпы, которую носили детективы во всех фильмах. Будь она у него, он держал бы ее перед собой и перебирал пальцами поля, чтобы делать хоть что-то, лишь бы не смотреть на нее. Теперь же ему оставалось только разглядывать миссис Мур в упор. Босх понял, что когда-то она была очень хороша собой – ее лицо еще хранило следы былой красоты. На вид он дал бы миссис Мур лет тридцать пять. У нее были каштановые волосы с осветленными прядями, четко очерченный решительный подбородок и мускулистая шея спортсменки. Босх подметил также, что миссис Мур не прятала под косметикой легкую сетку морщин под глазами. Голубые джинсы и мешковатый бумажный белый свитер, вероятно, принадлежавший мужу, служили домашней одеждой. Разглядывая свитер, Босх задумался о том, какое место Калексико Мур занимает в ее душе.
Слова миссис Мур насчет «грязной работы» понравились Гарри; он счел упрек заслуженным. Они познакомились пять минут назад, однако Босху казалось, что миссис Мур кого-то напоминает ему, но он не мог понять, кого именно. Возможно, какую-нибудь женщину из его прошлого, сочетавшую в себе силу с нежностью и мягкостью. Несмотря на смущение, Босх то и дело посматривал на миссис Мур. Ее сияющие карие глаза притягивали его как магнит.
– Я детектив Гарри Босх. – Он надеялся, что вдова тоже представится.
– Да, я слышала о вас. Читала статьи в газетах, к тому же муж тоже говорил о вас. Кажется, это было два года назад, когда вас перевели в голливудский участок. Он рассказывал, что одна из кинокомпаний заплатила вам много денег за то, что вы позволили ей использовать ваше имя в телефильме о деле, которое расследовали. Вы, кажется, купили один из домов на опорах, там, в холмах?
Босх неохотно кивнул и поспешил переменить тему:
– Не знаю, что наговорили вам репортеры, миссис Мур; меня послали сообщить вам, что мы, похоже, нашли вашего мужа, и он – мертв. Мне очень жаль, что приходится сообщать вам такое. Просто я…
– Я знала это, точно так же как и вы, и как каждый коп в городе, – перебила она. – Чем это кончится, всем было ясно давным-давно. Я не стала говорить с журналистами и велела им убираться. Зачем мне с ними разговаривать? Когда в рождественскую ночь к тебе заваливается такая орава, это значит, что у них плохие новости.
Босх кивнул и посмотрел на свои руки, сжимавшие воображаемую шляпу.
– Вы все расскажете мне? – спросила она. – Это было самоубийство? Он застрелился?
Босх снова кивнул:
– Да, это очень похоже на самоубийство, но ничего определенного сказать нельзя, пока…
– Пока не будет результатов вскрытия, – закончила миссис Мур. – Знаю, ведь я жена полицейского. Бывшая жена, – уточнила она. – Мне известно, что вы можете сказать, а что – нет. Вы даже не имеете права быть со мной откровенным – вечно у вас какие-то секреты…
Босх увидел, как потемнели ее глаза.
– Не совсем так, миссис Мур. Я просто стараюсь смягчить неиз…
– Если хотите что-то сказать мне, детектив Босх, скажите. Не нужно тянуть кота за хвост.
– Хорошо, миссис Мур. – Босх решительно тряхнул головой. – Ваш муж действительно застрелился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20