Майкл Коннелли
Тьма чернее ночи


Гарри Босх Ц 7



Майкл Коннелли
Тьма чернее ночи

Мэри и Джеку Лавелл, доказавшим, что продолжение всегда следует...

Пролог

Босх заглянул в квадратное оконце: человек в камере был один. Детектив вынул револьвер из кобуры и отдал дежурному сержанту. Стандартная процедура. Незапертая стальная дверь открылась. И сразу же в ноздри шибанул запах пота и рвоты.
– Давно он здесь?
– Часа три, – ответил сержант. – Пьян в дымину, так что не знаю, чего вы добьетесь.
Босх шагнул в камеру и посмотрел на распростертое на полу тело.
– Ладно, можете закрыть.
– Постучите мне.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Человек на полу застонал и чуть-чуть шевельнулся. Босх подошел и сел на ближайшую скамью. Вынул из кармана куртки магнитофон и поставил на скамейку. Бросив взгляд в окошко, увидел спину удаляющегося сержанта. Носком ботинка ткнул человека в бок. Тот снова застонал.
– А ну просыпайся, кусок дерьма.
«Кусок дерьма» медленно повел головой, потом поднял ее. Волосы в краске, на рубашке и шее засохла рвота. Он открыл глаза и тут же закрыл, спасаясь от резкого освещения в камере. Раздался хриплый шепот:
– Снова ты.
Босх кивнул:
– Угу. Я.
– Опять все то же…
На заросшем трехдневной щетиной лице пьяницы мелькнула улыбка. Босх заметил, что с прошлой встречи зубов у него убавилось. Детектив положил руку на магнитофон, но включать пока не стал.
– Вставай. Пора поговорить.
– Даже не думай, приятель. Я не хочу…
– У тебя мало времени. Поговори со мной.
– Оставь меня в покое, мать твою!
Босх посмотрел на окно. Чисто. Он снова посмотрел на арестованного.
– Твое спасение – в правде. Теперь больше, чем когда-либо. Без правды я не смогу помочь тебе.
– А ты пришел сюда исповедь выслушать?
– А ты пришел сюда исповедаться?
Человек не ответил. Возможно, снова вырубился. Босх опять ткнул его носком ботинка – в почки. Тот вскинулся, дрыгая руками и ногами.
– Иди к черту! – завопил он. – Ты мне не нужен. Мне нужен адвокат.
Мгновение Босх молчал. Взял магнитофон и сунул в карман. Потом наклонился вперед, уперев локти в колени и сжав руки. Посмотрел на пьяного и медленно покачал головой.
– Тогда, боюсь, я не смогу помочь тебе.
Босх встал, постучал в окошко, вызывая дежурного сержанта. И вышел, оставив человека лежать на полу.

1

– Кто-то едет.
Терри Маккалеб посмотрел на жену, потом вниз. По крутой петляющей дороге вверх ползла тележка для гольфа. Водителя видно не было.
Они сидели на террасе арендованного дома на авеню Ла-Меса. Отсюда открывался вид на дорогу, ведущую к дому, на весь Авалон с гаванью и дальше – на залив Санта-Моника и облако смога над Городом. Именно из-за вида они с Грасиелой и выбрали этот дом. Впрочем, когда жена заговорила, Маккалеб не любовался видом. Он не сводил взгляда с больших, доверчивых глаз дочери.
На боку ползущей внизу тележки для гольфа был нарисован прокатный номер. Значит, водитель не местный. Возможно, приехал из города на «Каталина-экспресс». Интересно, однако, откуда Грасиела узнала, что посетитель направляется к ним, а не к какому-то другому дому на Ла-Меса.
Спрашивать Маккалеб не стал – у нее и раньше бывали предчувствия. Он просто ждал, и вскоре тележка для гольфа исчезла из виду, а потом раздался стук в дверь. Грасиела пошла открывать и вернулась на террасу с женщиной, которую Маккалеб не видел уже три года.
Детектив из управления шерифа Джей Уинстон улыбнулась, увидев его с ребенком на руках. Искренняя, но вместе с тем смущенная улыбка человека, который приехал не для того, чтобы любоваться младенцем. Толстая зеленая папка в одной руке и видеокассета в другой означали, что Уинстон приехала по делу. Делу, связанному со смертью.
– Как ты, Терри? – спросила она.
– Лучше не бывает. Помнишь Грасиелу?
– Разумеется. А это кто?
– А это Си-Си.
При посторонних Маккалеб никогда не называл дочь полным именем. Сьело она была только для самых близких.
– Си-Си, – повторила Уинстон и помедлила, словно ожидая пояснений. Ничего не услышав, спросила: – Сколько ей?
– Почти четыре месяца. Уже большая.
– Ух ты, ага, понимаю… А мальчик… где он?
– Реймонд, – сказала Грасиела. – Он сегодня с друзьями. Терри возил туристов, вот он и пошел с друзьями в парк поиграть в софтбол.
Разговор шел какой-то странный. То ли Уинстон просто было неинтересно, то ли она не привыкла к таким банальным темам.
– Хочешь выпить? – предложил Маккалеб, передавая ребенка Грасиеле.
– Нет, спасибо. На пароме была кока-кола.
Возможно, возмутившись тем, что ее передали из одних рук в другие, малышка захныкала. Грасиела сказала, что отнесет ее в дом, и ушла, оставив бывших коллег одних. Маккалеб указал на круглый стол и стулья, где они обычно ужинали, уложив детей спать.
– Присядем.
Он кивнул Уинстон на стул, с которого открывался лучший вид на гавань. Она положила зеленую папку – очевидно, материалы по делу об убийстве – на стол, а сверху кассету.
– Прелесть, – сказала она.
– Ага, она изумительная. Я мог бы смотреть на нее…
Маккалеб умолк и улыбнулся, поняв, что Уинстон говорит о пейзаже, а не о ребенке. Уинстон тоже улыбнулась.
– Она красавица, Терри. Правда. И ты тоже прекрасно выглядишь – загорелый и все такое.
– Хожу на яхте.
– Здоровье в порядке?
– Не могу пожаловаться… разве что на медиков: пичкают всякой дрянью. Но прошло уже три года, и проблем никаких. Думаю, опасность миновала, Джей. Просто надо и дальше принимать чертовы пилюли, и все будет в порядке.
Он улыбнулся – воплощенное здоровье. Кожа загорела дочерна, а волосы, наоборот, выгорели почти добела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16