Изображенный на картине среди прочих персонажей ангел сопровождал одного из благословенных, летевшего по темному тоннелю к золотому куполу небес. Обе фигуры как бы воспаряли из царства тьмы к царству света. Последний привет от Сильвии. Он перевернул открытку и прочитал написанные на обороте слова.
"Гарри! Полагаю, тебя заинтересует эта работа, подписанная твоим именем. Я видела ее во дворце. Она очень красивая. Между прочим, я просто влюбилась в Венецию! Думаю, могла бы остаться там навсегда! С".
"А вот меня ты никогда не любила", – подумал Босх, откладывая карточку в сторону и запуская пальцы в коробку. Как ни странно, но на сей раз эта мысль не вызвала у него печали. Продолжая перебирать содержимое коробки, он наконец обнаружил то, что искал.
Поездка в СантаМонику заняла довольно много времени. Босху пришлось отправиться туда длинной дорогой: по Сто первой улице к Четыреста пятой, а потом возвращаться – и все потому, что Десятая ремонтировалась и должна была открыться только через неделю. Когда он подкатил к Сансетпарк, время перевалило за три часа. Дом, который он искал, находился на Пьерстрит. Это было небольшое, но стильное деревянное бунгало, стоявшее на гребне холма. На лужайке перед высоким крыльцом росли алые бугенвиллеи. Босх сравнил выведенную краской на почтовом ящике надпись с адресом на конверте, хранившем в себе старую рождественскую открытку и лежавшем на сиденье для пассажира, припарковал машину на обочине и снова взглянул на адрес. Эта открытка была переслана ему пять лет назад заботами ПУЛА. Но он так на нее и не ответил. Все это время она покоилась в коробке изпод обуви – вплоть до сегодняшнего дня.
Выбираясь из машины, он почувствовал запах моря и решил, что из окон домика, которые выходят на запад, почти наверняка можно увидеть часть морского пейзажа. Здесь было по крайней мере на десять градусов прохладнее, нежели дома, и он достал из машины короткое спортивное пальто. Потом, на ходу одеваясь, направился к крыльцу.
Женщине, почти мгновенно открывшей ему дверь после того, как он разок в нее стукнул, было лет шестьдесят пять, и ее внешность полностью соответствовала возрасту. Она была худа, а темные волосы у корней казались обесцвеченными, так что заново покрасить голову ей бы не помешало. Губы покрывал толстый слой красной помады. Она была в белой шелковой блузке с узором из синих морских коньков и темносиних хлопчатобумажных брюках. Увидев гостя, она заулыбалась, и Босх ее узнал. Она же видела в нем совершенно незнакомого человека. И неудивительно – в последний раз они встречались тридцать пять лет назад. Как бы то ни было, он одарил ее ответной улыбкой.
– Мередит Роман?
Улыбка исчезла так же быстро, как появилась.
– Меня зовут подругому, – сухо произнесла она. – Похоже, вы ошиблись домом.
Она шагнула вперед, чтобы закрыть дверь, но Босх придержал створку и не позволил ей это сделать. Он старался не напугать ее, но это ему не удалось, и в глазах ее полыхнула паника.
– Меня зовут Гарри Босх, – быстро сказал он.
Она замерла, словно обратившись в соляной столп, и всмотрелась в его лицо. Он заметил, как паника в ее глазах уступает место узнаванию и нахлынувшим, как слезы, воспоминаниям. Через секунду она заулыбалась снова:
– Гарри? Малютка Гарри?
Он согласно кивнул.
– Иди сюда, дорогуша. – Она заключила его в объятия и горячо зашептала на ухо: – Я так рада видеть тебя после всех этих лет... Да позволь же наконец тебя рассмотреть!
Она отстранилась и окинула его взглядом с головы до ног. Глаза у нее были живыми и искренними. Босх испытал теплое чувство, смешанное с печалью. Не надо было так долго тянуть. Ему давно уже следовало к ней приехать – и по другой, нежели сегодня, причине.
– Заходи же, Гарри, заходи.
Босх вошел в хорошо обставленную гостиную. Полы здесь были из красного дуба, а гладко оштукатуренные стены поражали белизной. Белоснежная мебель из ротанга прекрасно гармонировала со стенами. Комната была радостной и светлой, но Босх знал, что его визит несет с собой печаль и мрак.
– Значит, ты больше не Мередит?
– Да, Гарри, меня давно уже так не зовут.
– Как же прикажешь тебя называть?
– Нынче меня зовут Кэтрин. Кэтрин Регистер. Почти что "регистр", но муж не любил, когда я проглатывала второе "е". Считал, что его надо произносить более явственно. Он, знаешь ли, был у меня такой умный...
– Был?
– Присядь, Гарри, и поплачь со мной. Да, был. Отошел в лучший мир пять лет назад в День благодарения.
Босх присел на диванчик, а женщина опустилась на стул у стеклянного кофейного столика.
– Мне очень жаль. Прости...
– Все нормально. Ты же не знал... Кроме того, ты вообще никогда не видел моего мужа. Между тем за время совместной жизни с этим человеком я стала птицей совсем другого полета. Принести тебе чтонибудь? Кофе или, быть может, коечто покрепче?
Он вдруг подумал, что женщина послала ему рождественскую открытку вскоре после смерти мужа, и снова испытал чувство вины – за то, что ей не ответил.
– Гарри?
– Нет, спасибо, мне ничего не надо... Скажи, ты хочешь, чтобы я называл тебя новым именем?
Ситуация показалась ей забавной, и она расхохоталась. Через мгновение Босх к ней присоединился.
– Ты, черт возьми, можешь звать меня как вздумается. – Она снова залилась девичьим, слегка визгливым смехом, который он так хорошо помнил. – Ужасно рада тебя видеть. Ты стал такой, такой...
– Взрослый коп?
Она опять закатилась смехом:
– Вот уж точно. Между прочим, я знала, что ты работаешь в полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23