Там он смог затеряться в толпе окончательно, смешавшись с посетителями бесчисленных магазинчиков и кафе. Чертовы полицейские, решил Гладден. У них был шанс, и этот шанс они бездарно просрали. Так им и надо, полудуркам.
В пешеходной зоне он спустился по узкому проходу, который вел сразу к нескольким ресторанам быстрого питания. Он зашел в одно из заведений, где подавали пиццу и газировку. Ожидая, пока разогреют кусочек пиццы, Гладден вспомнил о девочке с карусели и пожалел, что стер ее фото. Но откуда он мог знать? Уйти от копов с такой легкостью...
Вслух он сердито и внятно произнес:
— Следовало догадаться.
Тут он огляделся вокруг, убеждаясь, что девушка, работавшая за прилавком, его не услышала. Какое-то мгновение он изучающе смотрел на нее, в итоге найдя непривлекательной. Слишком взрослой. Она вполне могла иметь собственных детей.
Пока он смотрел, девушка осторожно снимала кусок пиццы с поддона на бумажную тарелку, помогая себе пальцами. Наконец это удалось, и девушка коснулась своего языка кончиками пальцев: она их чуть-чуть обожгла. Гладден поставил тарелку себе на стол, но пиццу не тронул. Гладден не терпел, чтобы посторонние касались его еды.
Следовало подумать, сколь долго ему оставаться в городе, чтобы потом вернуться на пляж без опаски и забрать машину. Хорошо, что она находилась на круглосуточной стоянке. Чисто случайно. Ни в коем случае нельзя дать им повода заполучить машину. Обыскивая авто, они откроют багажник и найдут его компьютер. А если они получат компьютер, ему уже не скрыться.
Чем дольше Гладден размышлял об эпизоде с полицией, тем больше его охватывало раздражение. Дорога на карусель теперь заказана. Возвращаться туда нельзя. А еще следует предупредить остальных участников сети.
Все же он не мог понять, как такое произошло. Анализируя любые возможности, даже участие стукача, Гладден остановился на той женщине, что собирала билеты. По всей вероятности, она и донесла. Это она видела Гладдена на карусели, и к тому же каждый день. Это она.
Закрыв глаза, он прижался спиной к ровной поверхности стены. Мысленно представив себе карусель, он начал приближаться к билетерше. В его руке был нож. Нужно научить ее, как заниматься только своим делом. Она полагала, что может запросто...
Гладден ощутил чье-то присутствие. Это был взгляд, направленный на него в упор.
Гладден открыл глаза. Рядом стояли двое полицейских с пирса. Мужчина, насквозь мокрый от пота, перевернул руки ладонями вверх, жестом приказав Гладдену подняться.
— Привет, кретин.
* * *
По дороге в участок полицейские не предъявили Гладдену ничего существенного. Забрали у него сумку с камерой, обыскав и его самого, нацепили браслеты и объяснили, что он теперь под арестом, отказавшись назвать причину задержания. Еще отобрали сигареты и бумажник. Самого Гладдена заботила только фотокамера. Какая удача, что он не взял с собой книги!
Гладден попытался вспомнить, что лежало в бумажнике. Кажется, ничего существенного. Водительское удостоверение штата Алабама, выданное Гарольду Брисбену. Такие бумаги получить легко, он достал их через сеть. В машине Гладдена ждали новые документы, и он скажет Гарольду Брисбену «прощай», как только покинет полицейский участок.
Им не удастся получить даже ключи от машины. Они спрятаны надежно, на одном из колес. Гладден подготовился к неожиданностям, допуская, что его могут сцапать. И он понимал: полицию следует держать как можно дальше от автомобиля. К тому же о пользе «домашних заготовок» он знал из практики, заранее расписывая худший сценарий. Об этом предупреждал и Гораций, еще в Рейфорде. Теми ночами, что они проводили вместе.
В участке полицейского департамента Санта-Моники его без церемоний, молча поместили в небольшую комнату для дознания. Посадив Гладдена на один из железных, выкрашенных в серый цвет стульев, стоявших посреди комнаты, детективы сняли с задержанного один браслет наручников, зацепив второй за стальное кольцо, прикрепленное к столу. Затем полицейские вышли, и следующий час он просидел в комнате один.
Одна из стен была стеклянной, с зеркальным покрытием, и Гладден догадался, что эта комната предназначалась для очных ставок. Неизвестно, кого полиция спрячет по другую сторону стекла. Совершенно точно, что его перемещения не могли проследить ни в Фениксе, ни в Денвере, ни вообще где-либо.
В какой-то момент Гладден услышал голоса, шедшие из-за зеркала. Какие-то люди стояли там, наблюдая, глядя на него и перешептываясь. Он закрыл глаза и уткнулся подбородком себе в грудь так, чтобы нельзя было видеть лица. Затем, внезапно подняв взгляд кверху, Гладден оскалился и с маниакальной злобой закричал:
— Ты еще пожалеешь, сука!
* * *
Это поможет, это надавит на психику той, кого полиция прячет за стеклом, пронеслось в голове. Чертова билетерша, подумал он. И снова погрузился в давешний сон, предвкушая месть наяву.
На девяностой минуте заточения дверь комнаты открылась, и внутрь вошли все те же двое полицейских. Взяв по стулу, полицейские уселись — женщина заняла позицию строго напротив, а мужчина — слева от Гладдена. Женщина достала диктофон, положив его на стол около сумки. Это ничего не значит, повторял он снова и снова как заклинание. Они вышвырнут его отсюда и останутся ни с чем еще до заката.
— Простите, что заставили вас ждать, — доброжелательно сказала женщина.
— Нет проблем, — ответил он. — Могу я получить сигареты обратно?
Кивнув, он показал в сторону сумки. На самом деле курить не хотелось, но Гладден решил узнать, на месте ли камера. Чертовы полицейские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24