— Заканчивай, время.
Оторвавшись от бумаг, я увидел, как Векслер показывает на часы. Без ропота я закрыл папку.
— Что означает «Пэдэ»?
— Персональный доклад. Думаю, был звонок по телефону.
— Кто такой РЭШЕР?
— Этого мы не знаем. В телефонной книге нашлась пара созвучных фамилий. Мы вызвали этих людей, однако они не имели понятия, чего мы хотим добиться. Я пытался привлечь кое-каких спецов. Но, имея только фамилию, они просто не могли работать. Наконец, мы даже не знали, кто это был или есть. Мужчина это или женщина. Встречался ли с ним Шон или нет. И мы не нашли никого, ни в «Стенли», ни около, кто бы его видел.
— Зачем идти на встречу, не говоря ничего вам и не оставив никакой записки — куда и к кому он идет? И почему он отправился туда один?
— Кто знает? По этому делу мы получали столько звонков, что можно было записывать их целыми днями. Да он мог и не знать. Возможно, все, что он выяснил, — кто-то хочет с ним встретиться. Твой брат сильно на этом зациклился и мог пойти на встречу с любым — заяви тот, что имеет информацию по делу Лофтон. Пожалуй, открою тебе один секрет. Кое-чего здесь нет: просто Шону не хотелось, чтобы о нем говорили как о сумасшедшем. Но он ходил к парапсихологу. К медиуму, письмо которого есть в деле.
— И что он там накопал?
— Ничего. Какое-то дерьмо о том, что убийца рядом и он собирается сделать это снова. Впрочем, я думаю, так оно и есть... Ну, кроме шуток, судя по наколкам. В любом случае этого не будет в записях... всего, что касается парапсихолога. Не хочу, чтобы люди считали Мака психом.
Недоставало только рассуждать об идиотизме всего, только что мной услышанного. Брат застрелился, а Векслер еще пытается оградить его образ от посягательств из-за того, что люди узнают о контакте Шона с парапсихологом.
— Это не выйдет за пределы комнаты, — произнес я вслух. Помолчав немного, я добавил: — Так что ты сам думаешь насчет его последнего дня? Какова твоя версия? Не для записи, конечно.
— Моя версия? Она состоит в том, что Шон приехал туда, и, кто бы ни вызвал его на встречу, он так и не появился. Еще один тупик, и эта капля переполнила сосуд терпения. Он поехал к озеру и сделал то, что сделал... А ты действительно собираешься об этом написать?
— Не знаю. Просто думаю.
— Видишь ли, я не знал, как сказать, и все же теперь придется. Он был твоим братом, но также — моим другом. Я правда мог знать его ближе, чем ты. Оставь это. Пусть идет как идет.
Ответив, что подумаю, я сделал это лишь для того, чтобы он успокоился. Я уже все решил. Выйдя от Векса, я взглянул на часы, удостоверяясь: времени хватит, чтобы приехать в Эстес-парк до темноты.
Глава 6
Попасть на стоянку у озера раньше пяти вечера не удалось. Я подумал, что здесь слишком одиноко, пусто, как показалось и брату. Озеро остывало, и температура воды в нем падала быстро. Небо, уже ставшее красным, начинало темнеть. В это время дня озеро уже не привлекало туристов или местных жителей.
Подъезжая к стоянке, я думал о том, почему брат выбрал именно это место. Насколько мне известно, оно не имело никакой связи с делом Лофтон. Но я считал, что знаю причину, по которой он припарковался там, где припарковался. И почему просто сидел в машине в раздумье.
Под навесом, пристроенным к будке смотрителя, загорелся свет, и я решил пойти и встретиться с самим Пеной, если он окажется на месте. Тут в голову стукнула еще одна мысль, и я перебрался не пассажирское сиденье своего «темпо». Сделал пару глубоких вдохов, открыл дверь и побежал в сторону деревьев. На бегу я считал вслух. Досчитав до одиннадцати, оказался на самом краю заснеженного пространства, достигнув опушки леса.
Стоя там, среди деревьев, с ногами, обутыми совсем не в сапоги и завязшими в глубоком снегу, я нагнулся, взявшись за колени и восстанавливая сбитое дыхание. Не существовало ни малейшей возможности, чтобы стрелок сумел достичь леса и скрыться там прежде, чем Пена выйдет из будки, со скоростью, какую свидетель сообщил в своих показаниях. Наконец я перестал глотать воздух и направился прямиком к домику смотрителя, рассуждая по дороге, как ему представиться — репортером или братом.
За окошком оказался именно Пена. На форме я заметил нашивку с именем. Когда я заглянул, он запирал стол. Пена называл это «делом дня».
— Чем могу помочь, сэр? Я уже закрываюсь.
— Разумеется, но я надеюсь, что смогу задать вам несколько вопросов.
Он вышел наружу, глядя с подозрением — мой костюм явно не предполагал катания на лыжах. На мне были джинсы, кроссовки «Рибок» да куртка из рубчатого вельвета, надетая поверх тонкого шерстяного свитера. Пальто я оставил в машине и довольно сильно замерз.
— Мое имя Джек Макэвой.
Несколько секунд я ждал его реакции. Ничего не последовало. Вероятно, это имя он видел лишь в документах, которые подписал, или в газетах. Произнесенное вслух, оно не производило никакого эффекта.
— Мой брат... это его вы обнаружили... две недели назад.
Я махнул рукой в направлении стоянки.
— А-а... — произнес он наконец. — В машине. Полицейский.
— Ну да, весь день я провел в полиции — читал их бумаги, заключения. Я хотел просто увидеть это место сам. Знаете ли, это нелегко... сразу принять.
Он кивнул и украдкой, мельком посмотрел на свои часы.
— Хочу задать всего несколько вопросов. Вы находились внутри, когда услышали это? Я имею в виду выстрел.
Говоря сбивчиво, я старался не дать ему шанса меня остановить.
— Да, — ответил он.
Казалось, Пена что-то обдумывал и вот наконец решился. Он продолжил:
— Я уже закрывался, как и сегодня, почти уже собрался домой. И тут услышал. Всегда так, и я вроде как сразу понял, что это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24