Меня опять перевели на постельный режим. Почти связанная, я лежала на кро
вати и, опустив подбородок к груди, лишь могла наблюдать, как растет мой жи
вот.
Сначала он напоминал болотную кочку, потом холмик. Внутри кочки что-то ше
велилось. Сначала это бултыхалось в животе, как рыбка в пруду, то вынырива
я на поверхность, к коже, то опять уходя куда-то вглубь меня. Потом начало б
рыкаться. Долгие часы я провела, наблюдая за ним, у этого был лукавый и вес
елый нрав. Да, оно любило жизнь. Глупое еще.
Потихоньку я привыкла к нему.
Ладно, пусть рождается, решила я в один из дней. Не буду мешать. И неожиданн
о для меня самой моя трясущаяся рука неуверенно поднялась и погладила жи
вот.
То, что руки заработали, принесло мне куда больше облегчения, чем решение
оставить ребенка.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
НОВОЕ КАЧЕСТВО ЖИЗНИ

В том, что меня скоро встретят новые крупные неприятности, я не сомневала
сь. Хотя бы потому, что не было никаких оснований ожидать чего-то хорошего
.
Единственным развлечением были ежедневные беседы с сероглазым человек
ом в рясе. Говорили мы обо всем, что приходило в голову. Собеседник мой был
очень (как сейчас все хором говорят, дьявольски) умен.
Слушать его было одно наслаждение.
Мои беды куда-то отступали, я погружалась в проблемы абсолютно иного уро
вня. Оказывается, рядом со мной текла совершенно другая жизнь, где люди не
просто жили собой, а занимались делами государства. В маленькую келью сл
овно заглядывал широкий мир. Союзы, заговоры, политика европейских дворо
в, стратегия, тактика, направления, территории интересов. Заморские эксп
едиции и новые страны.
Собеседник мой говорил больше с собой, чем со мной, я могла лишь зачарован
но слушать. Видимо, как раз это его и устраивало.
В его монологах прослеживалось оттачивание каких-то давних мыслей, разр
аботка новых. Речь шла о политике центра и о политике провинций, о религио
зных войнах и заветах старого короля. О габсбургских клещах и о положени
и итальянских земель. О роли короля и о месте знати. И еще много-много о чем
. Скоро я поняла, что незнакомец тоже находится в положении изгнанника, хо
тя его изгнание было не сравнить с моим.
Но я по-прежнему не знала, кто он. И применила самый простой способ, чтобы у
знать:
Сударь, уже длительное время Вы занимаетесь моими беда-ми, но я до сих пор
даже не знаю, кому обязана спасением.
Ц Разве? Ц искренне удивился человек в рясе. Ц Впрочем, действительно,
я ведь не представился Вам. Я епископ Люсонский. Надеюсь, Вы слышали обо мн
е?
К моему стыду, я никогда не слышала о епископе Люсонском и даже не знала, п
очему я должна была о нем слышать.
Епископ насмешливо наблюдал, как я пытаюсь вспомнить то, чего не знаю.
Ц Вот она, слава, Ц вздохнул он. Ц Думаешь, что после Генеральных штатов
весь мир говорит о тебе, а оказывается, никто и не подозревает, что ты есть.

Ц Но Ваше Преосвященство, на мне нельзя проверять известность кого-либ
о, Ц возразила я. Ц Я же так далека от этого.
Ц Вот именно на таких, как Вы, сударыня, и проверяется степень известност
и. Ну что ж, подождем, пока слава нас догонит. Меня зовут Арман Жан дю Плесси
де Ришелье, я бывший государственный секретарь и духовник королевы-инфа
нты, советник королевы-матери.
Ц Которая сейчас сослана в Блуа… Ц это я знала.
Ц Да, королева-мать в Блуа, и я разделил с ней ее изгнание.
Ц Вы так верны? Ц не удержалась я.
Ц Нет, я так умен.
Это было похоже на правду.
Ц Но теперь дорога ко двору для Вас закрыта? Ц спросила я с любопытство
м. Ц Не обижайтесь на меня за мои вопросы. Я пытаюсь научиться бороться с
судьбой.
Епископ как-то странно посмотрел на меня.
Ц Ваши слова, сударыня, дышат такой энергией, что не удивлюсь, если скоро
судьба будет улепетывать от Вас во все лопатки.
Ц Не смейтесь.
Ц Не буду. Хорошо, вот вам одно правило, которому всегда стоит следовать:
даже из самых печальных поворотов в Вашей судьбе старайтесь извлечь хор
ошие и полезные моменты. Никогда не опускайте руки. Когда я был немногим с
тарше, чем Вы, как всякий молодой и честолюбивый человек я мечтал, что появ
люсь при дворе, поражу всех своим умом и стану незаменимым для короля. Я за
писывал свои мысли и планы в тетрадочку, обдумывал каждый свой шаг, кажды
й свой жест и слово, которые представят меня перед королем во всем блеске.
По крупицам я собирал все о характере нашего монарха, когда он бывает гне
вен, а когда милостив, когда с ним лучше говорить об Испании, а когда о прел
естях фламандских дам. И вот я назначил себе дату прибытия в Париж, еще шаг
Ц и я покорю двор. И в это время короля убивают на улице ла Ферроньер
14 мая 1610 года ф
ранцузский король Генрих IV был убит католиком-фанатиком Равальяком
. Я был уничтожен, разбит, растоптан. Кому теперь было дело до моих те
традочек, до моих мыслей и жестов? При дворе начался дележ власти, каждый о
пасался за свое собственное будущее, вчерашние враги объединялись, вчер
ашние союзники становились смертельными врагами. Провинциальный, хоть
и умный прелат никого не интересовал. Я вернулся в то же состояние, в котор
ом пребывал, но надежда сменилась отчаянием. Пришлось начать все заново.
Несколько лет я копил силы, оттачивал ум, следил из своего Люсона за тем, ч
то творится в стране. И совершился новый взлет. Королева-мать меня замети
ла и оценила, я стал членом нашего правительства, казалось, впереди все бе
зоблачно. И вот опять новое падение. Молодой король меня недолюбливает, в
раги мои торжествуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97