Но сможет ли она взять меня к себе? А если нет? Своим приходом я вызову недовольство торговца пампушками, маме будет очень тяжело. Я должна подумать о ней, она моя мама, хотя бедность и разделила нас пропастью. Я думала, думала и решила не ходить. Нужно самой нести свои беды. Но как? Я не могла придумать. Я поняла, что мир слишком мал, чтобы в нем нашлось для меня пристанище или утешение. Собаки были счастливее меня – они могли спать на улице; людям же на улице спать не полагается. Да, я человек, но человеку может прийтись хуже, чем собаке. Если я не уйду, неизвестно, как отнесется к этому новый директор. Я не могла ждать, пока меня выпроводят за дверь. Стояла весна. Но я не чувствовала ее тепла, я только видела, что распустились цветы и зазеленели листья. Красные цветы были всего лишь красными цветами, зеленые листья – всего лишь зелеными листьями, я различала краски, но все это не имело для меня никакого смысла – весна была холодной и мертвой, она не оживила моего сердца. Я не хотела плакать, но слезы текли сами собой.
18
Я отправилась искать работу. Маму я не разыскивала, хотела сама зарабатывать на жизнь и ни от кого не зависеть. Два дня я выходила с надеждой, а возвращалась в пыли и в слезах. Для меня не было работы. Именно теперь я по-настоящему поняла маму и от души простила ее. Она хоть стирала вонючие носки, а я не могла найти даже такую работу. Путь, на который вступила мама, был единственным. Навыки и добродетели, воспитанные во мне школой, оказались никчемными, они годились для тех, кто сыт и свободен. Мои соученицы не допускали мысли, что у меня такая мама; они смеялись над продажными женщинами; да, они могут смеяться – они сыты. Я почти решилась: если найдется человек, который будет меня кормить, я буду все для него делать; ведь мама могла же покоряться. Я не хотела умирать, хотя и думала об этом; нет, я хотела жить. Я молода, красива и должна жить. В позоре не я повинна.
19
Стоило лишь подумать это, как мне показалось, что я нашла себе работу. Я отважилась погулять во дворе, где в темно-синем безоблачном небе висел серп весенней луны. Я залюбовалась им. Мягкий свет сияющего серпа падал на иву; ветерок доносил аромат цветов и шевелил ветки; их трепетные тени то появлялись на освещенной стене, то исчезали; свет слабый, тени легкие – малейшее дуновение ветерка пробуждало все ото сна. Чуть ниже серпа луны, над ивой, словно глаза смеющейся феи, блестели две звезды. Они смотрели то на серп луны, то на колеблющиеся ветки. У стены росло какое-то дерево, осыпанное белыми цветами. В слабом свете луны половина дерева казалась покрытой снегом, другая половина была неразличима в тени. «Серп луны – вот начало моих надежд»,– подумала я.
20
Я пошла к директрисе, ее не было дома. Меня пригласил войти молодой человек. Он был красив и любезен. Я всегда боялась мужчин, но этот не внушил мне страха. Он спросил, по какому делу я пришла, и так улыбнулся, что сердце мое растаяло. Я все ему рассказала. Он был растроган и обещал помощь. В тот же день вечером он принес мне два юаня, я не хотела брать их, но он сказал, что эти деньги. посылает директриса – его тетка, и добавил, что она подыскала мне квартиру, куда я смогу переехать завтра. Мне бы нужно было высказать свои сомнения, но я не могла решиться. Его улыбка словно проникала в мое сердце. Я чувствовала, что мои подозрения обидят его, такого милого и ласкового.
21
Смеющиеся губы касаются моего лица, поверх его головы я вижу улыбающийся серп луны. Весенний ветер словно опьяняет, он разрывает весенние облака, открывая серп луны и несколько звезд. Ветки ивы, склонившиеся над рекой, слегка колышутся, сверчки поют любовную песнь, а аромат цветущего тростника разлит в темном вечернем воздухе. Я слушаю журчание воды, дающей тростнику животворную силу; мне хочется стать такой же, как тростник, и быстро тянуться вверх. На теплой влажной " земле наливаются белым соком молодые побеги. Все вокруг жадно вбирает в себя силы весны, впитывает ее всеми порами, источает аромат. Подобно окружающим меня цветам и травам, позабыв обо всем, я вдыхаю весну; перестаю ощущать себя, словно растворяюсь в весеннем ветерке, в слабом свете луны. Внезапно луну заволакивает облако, я прихожу в себя и чувствую – жаркая сила подавляет меня. Серп луны исчезает, я теряю голову и становлюсь такой, как мама!
22
Я раскаиваюсь, успокаиваю себя, хочу плакать, радуюсь, просто не знаю что делать. Хочу убежать, никогда больше не видеть его, но снова мечтаю о нем и скучаю. Я одна в двух комнатах, он приходит каждый вечер. Он всегда обворожителен и добр. Он кормит меня и даже купил несколько платьев. Надевая новое платье, я замечаю свою красоту; я ненавижу эти платья, и в то же время жалко расстаться с ними. Я не смею думать обо всем этом, да и не хочется думать – я словно околдована, щеки у меня всегда пылают. Мне лень наряжаться, но я не могу не наряжаться; я изнываю от безделья, мне постоянно приходится искать, чем себя занять. Когда наряжаюсь, я нравлюсь себе, одевшись – ненавижу себя. Мне ничего не стоит расплакаться, но я изо всех сил стараюсь не делать этого, а глаза у меня весь день мокрые. Иногда я как сумасшедшая целую его, затем отталкиваю и даже ругаю; он всегда улыбается.
23
Я давно знаю, что надежд у меня нет; облако может закрыть серп луны,– так и мое будущее темно. Вскоре весна сменилась летом, и я пробудилась от весенних грез. Однажды в полдень ко мне пришла молодая женщина. Она была очень красива, но это была хрупкая красота, красота фарфоровой куклы. Войдя в комнату, она разрыдалась. Я все поняла без расспросов. По-видимому, она не собиралась скандалить, я тоже была далека от этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10