Присяжные слушали его с большим вниманием. Но потом Мунихэм разнес его в пух и прах. Он где-то раскопал сомнительное медицинское заключение, которое этот ученый сделан двадцать лет назад, и оспорил его компетентность. Присяжные были потрясены. Я даже подумал, впору вызывать службу спасения, чтобы выносить бедолагу-эксперта из зала. Никогда не видел, чтобы свидетель был так унижен. Роджер побледнел, а мальчики «Гофмана» сидели на скамье, как изобличенные убийцы в полицейском участке.
– Отлично, отлично, – повторял Клей. Наушник от телефона был воткнут в его левое, неповрежденное ухо.
– А вот самое интересное. Я разузнал, где остановилась команда «Гофмана», и перебрался в тот же отель. Теперь регулярно встречаюсь с ними за завтраком и вечерами в баре. Они знают, кто я, так что мы, как бешеные псы, ходим кругами друг возле друга. Среди них есть юрисконсульт по фамилии Флит. Вчера он поймал меня в вестибюле после заседания, на котором разгромили их эксперта, и предложил выпить. Я выпил три бокала, он – только один, потому что ему предстояло подняться наверх, в апартаменты, где расположена штаб-квартира их компании. Они там всю ночь прикидывали возможности сделки.
– Повтори это еще раз, – тихо попросил Клей.
– Вы не ослышались: в этот самый момент адвокаты фирмы «Гофман» рассматривают возможность заключения соглашения с Мунихэмом. Они в ужасе, потому что, как и все находящиеся в зале, уверены, что присяжные готовы сбросить на их компанию атомную бомбу. И сделка будет стоить им очень дорого, потому что старый упрямец не желает на нее идти. Клей, он намерен слопать их с потрохами! Роджер великолепен, но Мунихэм ему не по зубам.
– Давай ближе к сделке.
– Хорошо, ближе к сделке. Флит желал узнать, сколько из наших дел могут быть признаны доказанными. Я сказал: все двадцать шесть тысяч. Он походил вокруг да около, потом спросил, как я думаю, согласитесь ли вы тысяч на сто каждому. Это означает два и шесть десятых миллиарда, Клей, вы успели сосчитать?
– Успел.
– А гонорар?
– Тоже, – сказал Клей и почувствовал, что вся боль вдруг куда-то ушла. В голове перестало стучать. Тяжелый гипс сделался легким как перышко. Он чуть не расплакался.
– Ну, конечно, это еще не предложение сделки, а лишь прощупывание почвы, первое приближение. Здесь ходит много слухов, особенно среди адвокатов и биржевых аналитиков. По их мнению, в компании есть средства на компенсации – до семи миллиардов. Если компания пойдет на сделку сейчас, их акции могут удержаться на нынешнем уровне, потому что кошмар с максатилом останется позади. Это, разумеется, лишь теория, но после вчерашнего кровопускания она выглядит весьма правдоподобной. Флит подкатился именно ко мне, потому что у нас самый крупный иск. Здесь говорят, что общее количество истцов может приблизиться к шестидесяти тысячам, так что наши составляют около сорока процентов. Если мы согласимся на сто тысяч, компания сможет планировать свои расходы.
– Когда ты с ним увидишься в следующий раз?
– Здесь сейчас почти восемь, заседание суда окончится примерно через час. Мы договорились встретиться на улице.
– Позвони мне сразу после вашей встречи.
– Не волнуйтесь, шеф. Как ваши поломанные кости?
– Уже гораздо лучше.
Полетт забрала у него телефон, но через несколько секунд тот снова зазвонил. Она передала наушник Клею, сказав:
– Это тебя, я отлучусь.
Звонила Ребекка, по сотовому, из больничного вестибюля. Спрашивала, может ли она зайти ненадолго. Спустя несколько минут она вошла в палату и, увидев его, испытала шок. Но, справившись с собой, подошла и поцеловала в щеку между ссадинами.
– Они вооружились дубинками, – сказал Клей, – чтобы сравнять шансы, а то у меня было бы несправедливое преимущество. – Нажав на кнопки, он поднял верхнюю часть кровати и принял позу V.
– Ужасно выглядишь, – сказала она, и глаза ее увлажнились.
– Спасибо. А ты, напротив, выглядишь потрясающе.
Она еще раз поцеловала его в то же место и стала гладить по руке. Некоторое время оба молчали.
– Можно задать тебе вопрос? – спросил Клей.
– Конечно.
– Где сейчас твой муж?
– То ли в Сан-Паулу, то ли в Гонконге. Я не могу за ним уследить.
– Он знает, что ты здесь?
– Конечно, нет.
– Что бы он сделал, если бы узнал?
– Мы наверняка бы поссорились.
– Это было бы необычно?
– Да нет, мы постоянно ссоримся. Не складывается у нас жизнь, Клей. Я хочу развестись.
Несмотря на все увечья Клея, это был лучший день в его жизни. Богатство было рядом – стоило руку протянуть, Ребекка – тоже. Дверь в палату тихо открылась, на пороге возникла Ридли, незамеченная, подошла к изножью кровати и сказала:
– Простите, что помешала.
– Привет, Ридли, – кисло улыбнулся Клей.
Женщины обменялись взглядами, от которых в ужасе застыли бы даже кобры. Ридли обошла кровать, встала с противоположной стороны, как раз напротив Ребекки, державшей покрытую синяками руку Клея.
– Ридли, это Ребекка. Ребекка, это Ридли, – представил их друг другу Клей и всерьез подумал: не натянуть ли простыню на голову и не притвориться ли мертвым?
Никто не улыбался. Ридли взяла правую руку Клея и точно так же начала гладить ее. Окруженный двумя прекрасными дамами, он чувствовал себя как человек, сбитый машиной на шоссе, за несколько секунд до появления стаи волков.
Поскольку пауза затянулась, Клей кивнул в сторону Ребекки и сказал:
– Моя старинная подруга. – Потом кивнул в сторону Ридли и добавил: – А это моя новая подруга.
Обе женщины, по крайней мере в этот момент, чувствовали себя кем-то более значительным, чем просто подруги Клея. И обе испытывали раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127