Такова цена славы.
– Не объявлялся ли ваш приятель Пейс? – начал Луш.
– Нет, – ответил Клей, что было чистой правдой. А как ему нужен был совет Пейса в этот критический момент!
– Вы уверены?
– А вы оглохли? – парировал Клей. Он был готов указать им на дверь, если вопросы станут скользкими. Они ведь всего лишь дознаватели, а не обвинители. – Я ведь ясно сказал – нет.
– По нашим сведениям, на прошлой неделе он приезжал в город.
– Поздравляю: вы информированы лучше, чем я. Я его не видел.
– Вы возбудили дело против «Лабораторий Акермана» второго июля прошлого года, так?
– Да.
– Являлись ли вы владельцем акций компании, когда возбуждали дело?
– Нет.
– Продавали ли вы не имевшиеся в наличии акции на время с последующим выкупом их по более низкой цене?
Разумеется, продавал, по совету своего доброго друга Пейса. Им это было отлично известно. Они наверняка располагали и сведениями о том, сколько Клей на этом заработал. После их первого визита он тщательно изучил вопрос о биржевых махинациях и использовании конфиденциальной финансовой информации в целях личного обогащения, поэтому отдавал себе отчет в том, что находится в серой зоне – не самая лучшая позиция, однако далекая от положения обвиняемого. Теперь он понимал, что не следовало спекулировать на бирже, и тысячу раз пожалел о содеянном.
– Я нахожусь под следствием по какому-либо обвинению? – спросил он.
Спунер кивнул головой прежде, чем Луш ответил:
– Да.
– Тогда наша встреча окончена. Мой адвокат свяжется с вами, – сказал Клей, вставая и направляясь к выходу.
Глава 34
Местом следующей встречи членов управляющего комитета обвиняемый Пэттон Френч избрал отель в Атланте, где не раз выступал с лекциями о том, как разбогатеть, загоняя в угол фармацевтические компании. Совещание было чрезвычайным.
Надо ли говорить, что Френч снял президентские апартаменты, представлявшие собой пышную анфиладу пустующих комнат на верхнем этаже. Там и собрались адвокаты. Атмосфера оказалась необычной – на сей раз никто не бахвалился новым шикарным автомобилем или только что купленным ранчо. Ни одному из пяти участников не пришло в голову хвастаться и недавно одержанными в суде победами. Войдя, Клей сразу почувствовал витавшее в воздухе напряжение, которое так и не рассеялось до конца встречи. Богатенькие дяди были напуганы.
И у них имелись для этого веские причины. Из клиентов первой очереди Карлоса Эрнандеса из Майами семеро уже страдали злокачественными опухолями почек. Они присоединились к новому коллективному иску, их интересы защищала теперь Хелен Уоршо.
– Они прут отовсюду как грибы после дождя, – возмутился Карлос. Выглядел он так, будто не спал несколько ночей кряду. Честно признаться, все пятеро имели вид усталый и потрепанный.
– А Уоршо – безжалостная сука, – добавил Уэс Солсбери.
Все закивали. Судя по всему, репутация мисс Уоршо была хуже некуда, но Клея не потрудились поставить в известность. Было четверо клиентов, возбудивших дело против Уэсли. Три – против Дидье. Пять – против Френча.
Клей с облегчением отметил, что против него всего один иск, но это было временное облегчение.
– На самом деле их у вас семь, – сообщил Френч, передавая Картеру распечатку, в верхней части которой стояло его имя, а под ним – список бывших клиентов, а ныне истцов. – Уикс из «Лабораторий Акермана» сказал мне, что следует ожидать дальнейшего увеличения списка, – добавил Френч.
– Какое у них настроение? – поинтересовался Уэсли.
– Они в шоке. Их препарат убивает людей направо и налево. В «Фило» проклинают тот день, когда они перекупили «Акермана».
– Я с ними солидарен. – И Дидье злобно стрельнул глазами в сторону Клея, будто хотел сказать: «Все из-за вас».
Клей просмотрел свой список. Кроме Теда Уорли, все фамилии были незнакомыми. Канзас, Южная Дакота, Мэн, Джорджия, Мэриленд, двое из Орегона. Как он мог представлять интересы этих неведомых ему людей? Странная для юриста практика – заключать сделки от имени истцов, которых он никогда в глаза не видел! И как они могли ему довериться?
– Не следует ли сосредоточиться на медицинских свидетельствах? – предложил Уэсли. – Я имею в виду: это дало бы простор для маневра, можно было бы попытаться доказать, что повторное образование опухолей никак не связано с дилофтом. В этом случае мы могли бы соскочить с крючка, как и «Акерман». Мне не хотелось бы строить из себя шута горохового, но что поделаешь…
– Нет! Нам крышка, – оборвал его Френч. Порой он умел быть резким настолько, что всем становилось не по себе. Сейчас он давал понять: незачем зря тратить время. – Уикс сказал мне, что препарат более опасен, чем пуля, летящая в голову. Их собственные исследователи пачками подают в отставку, поставив крест на своей карьере. Компания может загнуться.
– Ты имеешь в виду «Фило»?
– Да. Покупая «Акермана», они надеялись, что удастся уладить кутерьму вокруг дилофта. Но теперь ясно, что истцов второй и третьей очереди окажется гораздо больше, чем предполагалось, и люди потребуют куда более существенных компенсаций. «Фило» повисла на волоске.
– Как и все мы, – пробормотал Карлос и тоже бросил на Клея такой взгляд, что тому вспомнилась «пуля, летящая в голову».
– Если наша ответственность будет доказана, мы не можем согласиться на суд, – заметил Уэс, как будто это не было очевидно.
– Придется договариваться, – сказал Дидье. – Речь ведь идет о выживании.
– Во что может обойтись каждый истец? – спросил Клей, удивляясь тому, что вообще еще способен говорить.
– Если дойдет до вердикта, то от двух до десяти миллионов, в зависимости от размера штрафных санкций, – предположил Френч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127