С Клер я познакомился через неделю после того, как приехал в Вашингтон, сразу по окончании университета.
Меня ждала отличная работа в преуспевающей фирме, блестящее будущее – такое же, как у пятидесяти моих однокурсников. Клер тогда писала диплом по политическим наукам в университете. Одно время ее дед был губернатором штата Род-Айленд, у семьи на протяжении нескольких поколений складывались хорошие связи.
Как и во многих других крупных фирмах, в “Дрейк энд Суини” к новичку в течение первого года относились скорее как к новобранцу. Шесть дней в неделю я просиживал за столом по пятнадцать часов в день, и с Клер мы виделись только по воскресеньям. Вечером я возвращался в офис. Нам казалось, что, поженившись, мы сможем больше времени Уделять друг другу. Во всяком случае, хотя бы спать будем месте. Спали мы действительно в одной постели, однако это было почти все, что мы делали сообща.
Пышное бракосочетание, коротенький медовый месяц.
Едва первые восторги улеглись, я вновь стал девяносто часов в неделю проводить за рабочим столом. В течение трех месяцев супружеской жизни восемнадцать дней прошли впустую, без всякого секса. Клер вела счет.
Год она держалась молодцом, но потом устала от недостатка моего внимания. Я сочувствовал ей. Но в фирме не было принято, чтобы молодые сотрудники начинали карьеру с жалоб. В среднем из выпускников юридического факультета компаньонами фирмы становятся процентов десять, конкуренция среди коллег беспощадна. Еще бы, ведь счастливчика ждет награда – по меньшей мере миллион долларов в год. Подбивка счетов гораздо важнее, чем семейная жизнь, так что разводы в нашей среде давно стали обычным явлением. У меня и мысли не мелькало обратиться к Рудольфу с просьбой хоть как-то уменьшить нагрузку.
Второй год оказался еще менее романтичным. Пошли ссоры. Клер окончила учебу, получила отвратительную должность в министерстве торговли и постепенно превратилась в глубоко несчастного человека. Я не мог не заметить этого.
Я проработал в фирме четыре года, когда ко мне начали поступать завуалированные предложения о компаньонстве.
Мои молодые сослуживцы ловили подобные намеки и анализировали их. По общему мнению, я уверенно шел лидером гонки. Но для успеха необходимо было приложить больше усилий.
Клер поступила в медицинскую школу. Ей надоело сидеть дома перед экраном телевизора, и она решила, по моему примеру, заняться карьерой. Я приветствовал идею, снимавшую с меня значительную долю вины перед Клер.
Довольно скоро выяснилось, что Клер проводит дома меньше времени, чем я. Мы оба превращались в бездумных трудоголиков. Перестав ссориться, мы попросту медленно дрейфовали в разные стороны. У нее были свои друзья и интересы, у меня – свои. К счастью, нам удалось избежать повторения себя в потомстве.
Мне было жаль, что все складывается таким образом.
Мы же когда-то любили друг друга, и мы же позволили нашей любви уйти.
В темной квартире впервые за эти годы я почувствовал, насколько мне не хватает Клер. После того как посмотришь в глаза смерти, тянет выговориться. И хочется, чтобы кто-то погладил тебя по плечу, сказал, что ему без тебя плохо, – хочется быть нужным.
Я зажег свет, плеснул в стакан водки, бросил лед и уселся на диван. Задымил сигаретой. Мысленно переключился на те шесть часов, что провел в обществе Мистера.
Ее шаги на лестнице я услышал после второй порции водки.
– Майкл, – донеслось с порога.
Я молча выпустил дым. Клер прошла в комнату и, увидев меня, замерла.
– С тобой все нормально? – В голосе прозвучала непритворная тревога.
– Да, – негромко ответил я.
Оставив сумочку и пальто на полу, Клер сделала шаг и склонилась надо мной.
– Где ты была?
– В госпитале.
– Ну разумеется. – Я отхлебнул из стакана. – А у меня денек выдался тяжелым.
– Знаю, Майкл.
– Правда?
– Знаю.
– Тогда где ты была?
– В госпитале.
– Шесть часов меня и еще восемь человек держал на мушке психопат. Их близкие примчались тотчас, потому что их это взволновало. Нам повезло, нас освободили, и что? Домой меня привезла секретарша!
– Я не могла подъехать.
– Ну разумеется! Как я не догадался?
Клер опустилась в стоявшее напротив меня кресло.
Мы сидели и смотрели друг другу в глаза.
– Нам запретили покидать госпиталь, – ледяным тоном отчеканила она. – Сообщили о ситуации с заложниками, сказали, что могут быть раненые. Это общепринятая практика: они предупреждают врачей, и те ждут.
Подыскивая слова для достойного ответа, я еще раз приложился к стакану.
– У тебя в офисе я все равно оказалась бы бесполезной.
Я дежурила в госпитале.
– Ты звонила?
– Пыталась. Но телефоны у вас были отключены. Дозвонилась до полиции, и там мне подробно объяснили, что происходит.
– Все закончилось два часа назад. Где ты находилась все это время?
– В прозекторской. Хирурги не смогли спасти мальчика, попавшего под машину.
– Прости.
Я никогда не мог понять, как врачам удается сохранять самообладание, ежедневно имея дело с людскими муками и смертью. Мистер был вторым мертвецом, которого мне довелось увидеть.
– И ты меня.
Она отправилась на кухню и через минуту вернулась со стаканом вина. Некоторое время мы сидели молча. От общения оба давно отвыкли, так что оно давалось с трудом.
– Хочешь поговорить? – спросила она.
– Нет. Не сейчас.
Мне и вправду не хотелось. После пилюли и спиртного дыхание у меня стало прерывистым и частым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100