– Сколько?
О, хитроумные коды налогового управления! Что вас интересует, сэр? Общий доход? Или с вычетом необлагаемой суммы? Чистый? Подлежащий налогообложению? Доход от должностного оклада? Доходы от бизнеса и ценных бумаг?
Фирма платила Маламуду пятьдесят тысяч в месяц, а ежегодная премия, о которой мы могли только мечтать, составляла более полмиллиона. Прошедший год был для него весьма удачным. При этом Маламуд являлся лишь одним из многих компаньонов фирмы, зарабатывавших ежегодно больше миллиона в год.
Я решил не драматизировать ситуацию. Ведь в бумагах были указаны и другие источники: доходы от сданной в аренду собственности, дивиденды, деньги от малого бизнеса. Вряд ли Мистер без посторонней помощи разберется в цифрах.
– Миллион сто тысяч долларов, – возвестил я, оставив двести тысяч затерянными в графах таблиц.
На то, чтобы осмыслить названную сумму, Мистеру потребовалось некоторое время.
– Ты сделал миллион, – обратился он к Маламуду, ничуть не устыдившемуся богатства.
– Да.
– Сколько денег ты отдал голодным и бездомным?
Я лихорадочно искал данные о суммах пожертвований, которые не облагались налогами.
– Не могу вспомнить точно. Мы с женой не экономим на благотворительности. По-моему, взнос в пять тысяч был Передан в окружной фонд. Уверен, вы знаете, они там раздают деньги нуждающимся. Мы жертвуем немало, и мы счастливы делать это.
– Еще бы не счастливы! – Впервые в голосе Мистера прозвучала насмешливая нотка.
Он вовсе не желал знать, насколько мы щедры в действительности. Ему требовались лишь голые цифры. Мистер велел мне написать на листе наши фамилии и указать рядом с каждой доход за прошлый год и сумму пожертвований на благотворительность.
Я не мог решить, стоит ли торопиться или лучше выполнить приказ не спеша. Что, если соотношение между двумя цифрами его не устроит? Похоже, разумнее не пороть горячку. Ведь и так абсолютно ясно: мы, богатеи, заколачивая кучу денег, отдаем бедным жалкие крохи. Кроме того, я понимал: чем дольше длится наше пленение, тем больше у полиции времени на подготовку к освобождению, тем искуснее она его проведет.
Мистер не угрожал, что каждый час будет убивать по заложнику. Он не требовал выпустить из тюрьмы своих дружков. Ему вообще ничего не было нужно.
Я мешкал. Маламуд возглавил список, а в самом конце его оказался пришедший в фирму три года назад Колберн с какими-то восемьюдесятью шестью тысячами. Неприятно удивил тот факт, что мой приятель Барри Нуццо заработал на одиннадцать тысяч больше, чем я. Это мы с ним еще обсудим.
– Округленно общий доход составляет три миллиона долларов, – доложил я Мистеру, который, сжимая красный проводок, опять вроде задремал.
Он медленно покачал головой:
– А бедным?
– Пожертвований роздано на сто восемьдесят тысяч.
– Плевать я хотел на пожертвования. Не ставь меня и людей, живущих на улицах, в один рад с теми, кто шляется по концертным залам и синагогам, по клубам, где белые баловни судьбы устраивают аукционы изысканных вин или автографов знаменитостей, бросая пару долларов в кружку бойскаута. Я говорю о еде. Еде для голодных, что живут в одном городе с вами. Еде для младенцев, которые, пока вы делаете миллионы, кричат по ночам от голода. Как насчет просто еды?
Он смотрел на меня. Я смотрел на аккуратную стопку бумаг. Врать было нельзя.
– В городе есть сеть общественных кухонь, – продолжал Мистер, – там бедняки и бездомные могут подкрепиться. Сколько денежек твои приятели передали этим кухням?
Хоть один из вас?
– Передали, но не напрямую, – начал я. – Некоторые благотворительные организации…
– Заткнись! – Он поднял пистолет. – А приюты, где мы спим, когда на улице мороз? Сколько ночлежек числится в твоих бумагах?
– Ни одной. – Находчивость мне изменила.
С пугающей стремительностью Мистер вскочил на ноги, опрокинув кресло.
– А больницы? У нас есть больнички, куда приходят доктора, честные добрые люди, тоже привыкшие к хорошим заработкам, и жертвуют своим временем, чтобы облегчить страдания неимущих. Денег за это они не берут. Раньше правительство помогало платить арендную плату, подкидывало медикаменты и оборудование. Но теперь чиновники про нас забыли. Сколько вы отдали больницам?
Рафтер взглянул на меня так, будто я должен был найти выход. К примеру, покопаться в бумагах и с внезапным удивлением вскричать: “Черт возьми, гляньте-ка! Оказывается, кухням и больницам мы передали полмиллиона долларов!”
На моем месте он бы так и сделал. Однако на моем месте был я, и мне вовсе не хотелось получить пулю в лоб. Мистер Далеко не такой идиот, каким кажется.
Он подошел к окну.
– Копов-то понагнали. – Сказано было негромко, но слышно. – Машин “скорой” тоже хватает.
Самого его происходящее на стоянке не волновало. Обойдя стол, Мистер приблизился к шеренге. В гипнотическом сосредоточении заложники ловили каждое его движение. Он медленно поднес пистолет к носу Колберна:
– Сколько денег ты отдал больницам?
– Нисколько. – Колберн, прикрыв глаза, готов был расплакаться.
У меня перехватило дыхание.
– А общественным кухням?
– Нисколько.
– Приютам?
– Нисколько.
Вместо того чтобы выстрелить, Мистер перевел оружие на Нуццо. Вновь прозвучали три вопроса. Получив от Барри такие же ответы, он шагнул к его соседу. Все повторилось.
Следующий. Следующий. Следующий. К нашему разочарованию, Рафтер тоже остался в живых.
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100