В полдень мы заняли позицию на главной улице. Так как нас обоих Пэджит, несомненно, тут же узнал бы, мы постарались, насколько это возможно в городе, где все друг с другом знакомы, укрыться, не вызывая подозрений. Уайли сидел в машине, опустившись пониже, с заряженной камерой наготове. Я — на скамейке позади газетного щита.
В первый день мы вернулись в Клэнтон, так и не увидев Пэджита, но на следующий день с утра пораньше снова помчались в Брумфилд. В половине двенадцатого перед входом в департамент остановилась машина с эмблемой лагеря. Охранник вошел внутрь, через несколько минут вышел вместе со своим подопечным, и оба отправились обедать.
* * *
17 июля 1977 года наша газета вышла с четырьмя крупными снимками на первой полосе: на одной были запечатлены Дэнни и его охранник, которые, весело смеясь, шли по тротуару; на второй они же, входящие в кафе «Сити гриль»; на третьей — вход в департамент шоссейных дорог; на четвертой — ворота Брумсфилдского лагеря. Аршинный заголовок гласил: «ПЭДЖИТ ВОВСЕ НЕ В ЗАКЛЮЧЕНИИ — ОН СВОБОДНО РАЗГУЛИВАЕТ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЛАГЕРЯ». Мой репортаж начинался так:
«Через четыре года после того, как был осужден за жестокое убийство Роды Кассело и приговорен к пожизненному заключению в Парчмене, Дэнни Пэджит был переведен в новый исправительный лагерь-спутник в Брумфилде. Последние три года он наслаждается всеми преимуществами его привилегированного обитателя: работает в канцелярии департамента шоссейных дорог, имеет персонального охранника, с которым подолгу засиживается за обедом (чизбургеры и молочный коктейль) в местных кафе, — кстати, посетители этих кафе не принимают его за преступника, поскольку никогда не слышали ни о нем, ни о его преступлениях».
Я изо всех сил постарался сделать статью как можно более язвительной и вызывающей. Насев на официантку, я заставил ее рассказать, что Пэджит только что съел чизбургер с жареной картошкой, что обычно он обедает в «Сити гриле» три раза в неделю и всегда уносит с собой чек. Сделав дюжину звонков в департамент шоссейных дорог, я разыскал инспектора, которому кое-что было известно о Пэджите. Поскольку тот отказался отвечать на вопросы, я изобразил его так, словно он и сам был преступником. Попытка проникнуть в лагерь оказалась столь же огорчительно неудачной, но я подробно описал ее — так, чтобы всем было ясно: все тамошние чиновники покрывают Пэджита. В Парчмене никто ни черта о нем не знал, или если знал, то не желал об этом говорить. Я позвонил уполномоченному по дорожному строительству (выборному лицу), директору Парчмена (слава Богу, назначаемому чиновнику), генеральному прокурору, заместителю губернатора и, наконец, самому губернатору. Разумеется, все они оказались слишком заняты, удалось пообщаться лишь с их прихвостнями, мелкой сошкой, которые предстали в моей статье сущими идиотами.
Сенатор Тео Мортон был, как он сказал, шокирован. Пообещал во всем досконально разобраться и отзвонить мне. К моменту сдачи номера в печать я все еще ждал его звонка.
В Клэнтоне реакция оказалась неоднозначной. Многие из тех, что звонили в газету или останавливали меня на улице, возмущались и хотели, чтобы что-нибудь было предпринято. Когда Пэджита осудили и увели из зала в наручниках, люди искренне поверили, что остаток своей жизни он проведет в преисподней Парчмена. Несколько человек не выразили никакой заинтересованности, они желали раз и навсегда забыть о Пэджите. Он был для них далеким прошлым.
Но были и такие, которые без особого возмущения, почти цинично признались, что новость их ничуть не удивила. Они с самого начала не сомневались, что Пэджиты снова пустят в ход свои чудодейственные средства, отыщут нужные карманы и подергают за нужные ниточки. Среди циников был и Гарри Рекс.
— Подумаешь, невидаль, — сказал он. — В прежние времена они и губернаторов подкупали.
Фотография Дэнни, свободно, словно птичка, разгуливающего по улице, сильно напугала мисс Калли.
— Она всю прошлую ночь не спала, — шепнул мне Исав, когда я явился к ним на очередной обед. — Лучше бы вы его не находили.
* * *
К счастью, мемфисские и джексонские газеты подхватили мою историю, и она зажила собственной жизнью. Журналисты раскопали факты, свидетельствовавшие о причастности к делу политиков. Губернатору и генеральному прокурору вместе с сенатором Мортоном пришлось вскоре возглавить движение за возвращение заключенного в Парчмен.
Через две недели после опубликования моей статьи Дэнни Пэджит был «заново водворен» в главное исправительное заведение штата.
На следующий день я получил два телефонных звонка, один — в редакцию, другой — домой, причем когда я еще спал. Голоса были разные, смысл один: я — покойник.
Я уведомил об этом оксфордское отделение ФБР, и меня посетили два агента, о чем я «проговорился» мемфисскому репортеру. Вскоре весь город знал, что мне угрожают и ФБР ведет расследование. В течение месяца шериф Макнэт круглосуточно держал патрульную машину перед входом в редакцию. Другая по ночам дежурила на подъездной аллее моего дома.
После семи лет пренебрежения опасностью я снова начал носить при себе оружие.
Глава 32
Сразу после этих событий никакого кровопролития не последовало. Об угрозах я не забыл, но со временем они стали казаться менее зловещими. Носить пистолет я не перестал — он всегда был у меня под рукой, — однако интерес к нему снова утратил. Я считал маловероятным, что Пэджиты не понимают, какой сокрушительный ответный удар последует, если они рискнут убрать редактора местной газеты. Даже если город не был влюблен в меня весь поголовно, как во всеми обожаемого мистера Коудла, шум поднимется такой, какой этому клану совсем не нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127