Пусть нападающий выглядит диким вепрем. Скажу по секрету, Адам, у Розена очень мало друзей.
Адам подошел к окну, раздвинул шторки жалюзи. Улицу внизу заполняли потоки пешеходов: шестой час вечера. В кассе взаимопомощи у него лежали почти пять тысяч долларов. Этих денег могло хватить примерно на шесть месяцев. За короткое время подыскать достойную замену годовой зарплате в шестьдесят две тысячи будет непросто. Но поскольку Адам никогда особо не переживал по поводу своих финансов, угроза голода или отсутствия крыши над головой не испугала его и сейчас. Куда больше беспокоили Холла три ближайшие недели. Опыт первых десяти дней работы адвокатом убеждал: без помощи ему не обойтись.
– Что меня ждет в самом конце? – нарушая затянувшееся молчание, спросил он.
Гудмэн отступил к соседнему окну, приподнял бровь.
– Тихое сумасшествие. Последние четыре дня ты забудешь о сне. Придется побегать. Суды наши непредсказуемы, непредсказуема вся система. Станешь писать обжалования, зная, что они лишены всякого смысла. За тобой начнет охоту пресса. И самое главное, тебе потребуется почти все свое время отдавать клиенту. Работа предстоит на износ, а вознаграждения ждать не приходится.
– Могу я рассчитывать на какую-то помощь?
– Безусловно. Сам ты не справишься. Накануне казни Мэйнарда Тоула один из наших юристов постоянно сидел в приемной губернатора, другой – в Вашингтоне, а еще двое неотлучно дежурили у Скамьи. К твоим услугам будет вся фирма, все ее ресурсы. В одиночку ты ничего не сделаешь. Здесь нужна команда.
– Розен бьет ножом в спину.
– Да. Год назад ты еще зубрил законы, а сегодня тебя уже увольняют. Согласен, это обидно. Но поверь, Адам, такой поворот – лишь нелепый каприз судьбы. Обещаю, через десять лет ты займешь кресло партнера фирмы и сам будешь наводить страх на подчиненных.
– Я мог бы поймать вас на слове.
– Вот увидишь. У меня с собой два билета. Самолет в половине восьмого. Час полета – и мы в Чикаго. Где ты хотел бы поужинать?
– Мне нужно переодеться.
– Отлично. Встретимся в аэропорту, в шесть тридцать.
* * *
Вопрос был фактически решен еще до начала рассмотрения. За закрытыми дверями библиотеки на шестидесятом этаже вокруг длинного стола собрались одиннадцать членов комиссии по кадровому составу. Стол сразу же оказался завален папками, диктофонами, электронными записными книжками.
Кто-то из партнеров привел с собой секретаршу: молодая женщина сидела за столом в коридоре, пальцы ее вдохновенно летали по клавиатуре ноутбука. Люди дела, все одиннадцать тщательно спланировали рабочий день, каждого ждали важные встречи, переговоры, консультации, а то и поздний завтраке потенциальным, но влиятельным клиентом. Одна дама и десять джентльменов нетерпеливо ожидали момента, когда можно будет разойтись по своим кабинетам.
Вынесенный в повестку дня единственный вопрос вызывал у них досаду, ту же досаду, что порождалась деятельностью самой комиссии. Господи, ведь куда приятнее выполнять свои обязательства перед коллективом, организуя, скажем, досуг сотрудников! Но, будучи единогласно избранными нести тяжкий долг, партнеры “Крейвиц энд Бэйн” не предприняли ни малейшей попытки уклониться от него. Ради фирмы они готовы на все. Вперед!
Порог небоскреба Адам переступил в половине восьмого утра. Последний раз он был здесь десять дней назад. Отлучка получилась длинной. Дела, которые Адам вел, Эммит Уайкофф поручил его молодому коллеге. Недостатка в практикантах фирма не испытывала.
К восьми часам Адам уже сидел в крошечной комнатке по соседству с библиотекой. Он был как на иголках, но всеми силами пытался скрыть это. Чашку за чашкой поглощал кофе, небрежно листал утренние газеты. Парчман остался в другом полушарии, под экватором. В извлеченном из кармана листке со списком членов комиссии не отыскалось ни одного знакомого имени. Одиннадцать абсолютно посторонних людей будут решать в течение часа его будущее, затем быстренько проголосуют и поспешат заняться куда более важными делами. За пару минут до восьми в комнатку заглянул Уайкофф, пробормотал что-то ободряющее. Адам рассыпался в извинениях за доставленные неудобства.
– Чепуха! Не вешай носа!
Через несколько минут на пороге возник Гарнер Гудмэн.
– Пока все идет хорошо. – Сказано это было почему-то шепотом. – Присутствуют одиннадцать человек. Пятеро на нашей стороне. Розена поддержат по меньшей мере трое. Похоже, голоса или двух ему не хватит.
– А сам он здесь? – спросил Адам, зная ответ, но надеясь в глубине души, что дикий вепрь испустил дух.
– Еще бы. Выглядит встревоженным. Эммит не клал телефонную трубку до десяти вечера. У нас достаточно сторонников, и Розен знает об этом. – Дверь захлопнулась.
В четверть девятого председательствующий объявил собравшимся о наличии кворума и сообщил причину внеочередной встречи: вопрос о расторжении контракта с сотрудником фирмы Адамом Холлом. Первым получил слово Эммит Уайкофф. Поднявшись из-за стола, Эммит шагнул к стеллажу, принял непринужденную позу и не менее десяти минут расписывал собравшимся явные и скрытые достоинства мистера Холла. Последних оказывалось больше. Со стороны можно было подумать, что Уайкофф обращается к жюри присяжных. Примерно половина членов комиссии его слов не слышали: профессиональные юристы с головой погрузились в собственные бумаги.
Следующим выступил Гудмэн. Гарнер кратко напомнил присутствующим о деле Сэма Кэйхолла, откровенно признал, что скорее всего казнь неизбежна, и тут же переключился на Адама. Да, молодой человек совершил ошибку, не признавшись в своем родстве с Кэйхоллом, но какая разница?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178