В конце концов, Макаллистер – не друг, не советчик.
– Он здорово сдал. Честно говоря, сомневаюсь, чтобы после всего лишь месячного пребывания на Скамье человек не потерял рассудок. Сэм попал в Парчман достаточно пожилым, и сейчас деградация налицо. Поэтому-то он и отказывается от интервью. В данный момент состояние деда вызывает только жалость.
В устремленном на собеседника открытом взгляде губернатора не было и тени недоверия.
– Какие у вас планы на завтра? – спросил он.
– Еще не решил. Все зависит от Слэттери. Я рассчитывал провести вторник с Сэмом, хотя, может быть, придется побегать.
– Вот номер моего личного телефона. Обязательно позвоните.
* * *
Отправив в рот ложку бобов, Сэм поставил поднос на край койки. Сквозь прутья решетки за ним наблюдал туповатый страж. Замкнутая в крошечном пространстве камеры, жизнь и без того давно стала мукой, но ощущать себя объектом пристального интереса постороннего, насекомым было просто невыносимо.
Часы показывали шесть – время вечернего выпуска новостей. Кэйхолл включил телевизор. Что говорит сейчас о нем мир? Передача из Джексона началась с сообщения о слушании, которое назначил федеральный судья Флинн Слэттери. На экране появился молодой человек с микрофоном. Он стоял возле здания суда. Взволнованным голосом репортер оповестил зрителей, что слушание ненадолго отложено, а участники собрались в кабинете его чести. По утверждениям защиты, ослабленный разум не позволяет мистеру Кэйхоллу осознать сущность предстоящей экзекуции. Процедура слушания начнется с минуты на минуту, и сказать, к какому выводу придет судья Слэттери, сейчас невозможно. Репортера сменил ведущий: в Парчмане все готово. Следующий сюжет был снят у ворот тюрьмы. Крупным планом камера показала обочину автострады с десятками припаркованных автомобилей и цепочку национальных гвардейцев, которые безучастно взирали на шествовавших по кругу куклуксклановцев с плакатами в руках. Ведущий пояснил, что это не все, выразить солидарность с Сэмом Кэйхоллом сюда прибыли члены и других экстремистских группировок: нацисты и скинхеды.
В кадре возникло лицо полковника Джорджа Наджента, на которого власти штата временно возложили обязанности инспектора департамента по исполнению наказаний и руководителя оперативной группы по подготовке казни. С хмурым видом Наджент ответил на несколько вопросов и подчеркнул: если суд оставит приговор в силе, то возмездие, как это предусмотрено законом, не опоздает ни на минуту.
Сэм выдернул из розетки вилку телевизора. Двумя часами ранее Адам по телефону разъяснил ему сущность и предмет слушания, так что весть о собственной сенильности ничуть Кэйхолла не удивила. Не испытывал он и подъема: казнь казнью, но прослыть к тому же умалишенным? Неужели даже здесь невозможно избежать бесцеремонных посягательств на его личность?
В коридоре стояла тишина, лишь за стеной Проповедник негромким тенором выводил церковный псалом. Умиротворенная песнь не вызывала у Сэма никакого раздражения.
На полу возле стены лежала аккуратно сложенная одежда: простого кроя штаны цвета хаки, белая рубашка, белоснежные носки, пара недорогих черных полуботинок – после обеда заезжал Донни и провел с братом около часа.
Погасив в камере свет, Сэм вытянулся на койке. Оставалось тридцать часов.
* * *
Зал суда был полон, когда Слэттери закончил третье по счету совещание с адвокатами осужденного. Близился седьмой час вечера.
Пройдя в зал, все трое заняли свои места. Адам опустился на стул рядом с Гарнером Гудмэном. За их спинами сидели Гете Кэрри, Джон Брайан Гласе и четверка его студентов. Генеральный прокурор Стивен Роксбург, Моррис Хэнри и полдюжины их помощников разместились вокруг стола государственного обвинителя. Позади деревянного барьера высилась фигура Макаллистера. Мона Старк устроилась справа от губернатора, Ларримур – слева.
Большую часть аудитории составляли журналисты. Вести фото – и телесъемку его честь запретил. Присутствовали в зале и просто любопытные: студенты-юристы и маститые правоведы. Слушание велось в открытом для публики режиме. В заднем ряду у самой стены сидел, не привлекая к себе ничьего внимания, Ролли Уэдж.
Когда Слэттери опустился в кресло с высокой спинкой, все в зале встали.
– Прошу садиться, – прогремел усиленный динамиками голос судьи.
В течение двадцати минут его честь кратко объяснил присутствовавшим суть проблемы, растолковал положения статей закона и уточнил регламент. Стало ясно: он не намерен выслушивать долгие споры.
– Представители защиты готовы? – обратился Слэттери к Адаму.
– Да, ваша честь, – нервно вскочил со стула Холл. – Защита вызывает доктора Ансона Суинна.
Поднявшись из первого ряда, Суинн прошагал на место свидетеля, где его привели к присяге. С блокнотом в руке Адам взошел на кафедру в центре зала. Находившийся в его распоряжении материал являл собой результат безупречной работы Гетса Кэрри и Джона Брайана Гласса. Чтобы приготовить свою памятную записку, эти двое потратили целый рабочий день.
Адам начал с обычных процедурных вопросов к доктору Суинну: образование, профессиональный стаж, занимаемая должность. В ответах психоаналитика отчетливо слышался акцент жителя северо-западных штатов, и это было весьма кстати: репутацией истинного эксперта пользовался тот, чья речь резала слух, кто по роду занятий исколесил всю страну. Черные волосы, черная борода, черный костюм и темные очки придавали фигуре Суинна ореол непререкаемого авторитета. Ознакомившись с его послужным списком, Слэттери без колебаний признал, что квалификация свидетеля полностью соответствует жестким требованиям закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178