И больше всего в то время он мечтал слетать в Калифорнию и отыскать там внуков.
Однако мечта эта, как и другие, более скромные, давно умерла, растворилась в монотонно-серой тюремной действительности, оказалась раздавленной безжалостными решениями судей.
“Последний рассвет, – спокойно сказал себе Сэм. – Слишком многие ждут моей смерти. Газовка застоялась без дела. Пора, пора испытать ее в работе. Вот я и войду в нее”.
Небо быстро светлело, облака расходились. Даже металлическая сетка ограды не лишала зрелище великолепия. Что ж, еще несколько дней – и сетка исчезнет. Замки, решетки, колючая проволока будут скрывать кого-то другого.
* * *
Ранним субботним утром метрах в двадцати от южного входа в капитолий, отгоняя сон табачным дымом и глотками дешевого, купленного в автомате кофе, прохаживались двое репортеров. Один был невысоким крепышом, второй же походил на баскетболиста. По слухам, губернатору предстоял сегодня трудный день.
В половине восьмого у подножия гранитной лестницы остановился черный “линкольн”. Выскочивший из машины телохранитель предупредительно раскрыл заднюю дверцу. Через минуту вместе со своим напарником он, сопровождая Макаллистера, уже поднимался по широким ступеням. За спинами мужчин грациозно вышагивала Мона Старк.
– Скажите, губернатор, вы намерены присутствовать при казни мистера Кэйхолла? – бросился навстречу процессии крепыш.
Макаллистер с улыбкой поднял руки: рад бы поговорить, но, знаете ли, дела мешают. В то же мгновение взгляд его упал на фотоаппарат, что свешивался с плеча баскетболиста.
– Я пока не принял решения, – отчетливо проговорил его честь, замедляя шаг.
– Будет ли в понедельник давать показания Рут Крамер? Еще секунда – и камера была готова к действию.
– Трудно знать заранее, парни. – Макаллистер широко улыбнулся в объектив. – Извините, сейчас у меня просто нет времени.
Переступив порог здания, губернатор направился к персональному лифту, поднялся на второй этаж. Оба оставшихся в вестибюле телохранителя тут же вытащили из внутренних карманов пиджаков по газете.
В приемной шефа поджидал Ларримур. С подобающей сдержанностью он лаконично объяснил Макаллистеру и Моне Старк, что позиция защиты мистера Кэйхолла за прошедшие сутки ничуть не изменилась. Последние ходатайства свидетельствуют, пожалуй, об отчаянии его адвоката. Суд скорее всего ответит на них отказом. По мнению доктора Морриса Хэнри из аппарата генерального прокурора, вероятность того, что казнь состоится, составляет восемьдесят процентов.
– А как с назначенным на понедельник слушанием? Юристы Сэма здесь еще не объявлялись?
– Нет. Я просил Гарнера Гудмэна подойти сегодня к девяти. Кажется, он хотел обсудить ситуацию. На всякий случай я буду за стеной, в соседнем кабинете.
Извинившись, Ларримур вышел. Мисс Старк приступила к ежедневному ритуалу сортировки прессы. Из девяти просмотренных ею газет восемь на первой полосе публиковали заметки о Сэме Кэйхолле. Предстоящее слушание по-прежнему оставалось в центре внимания. Три газеты под кричащими заголовками поместили фотоснимки расхаживавших у ворот Парчмана куклуксклановцев.
Макаллистер снял пиджак, засучил рукава рубашки и принялся листать газеты.
– Мне нужны цифры, – язвительно напомнил он Моне.
Та ушла, чтобы менее чем через минуту вернуться с длинной компьютерной распечаткой. Судя по всему, новости губернатора ждали плохие.
– Слушаю, – с раздражением сказал Макаллистер.
– Звонки прекратились около девяти вечера, последний поступил в девять ноль семь. Из четырехсот восьмидесяти шести позвонивших по меньшей мере девяносто процентов высказали резко негативное отношение к казни.
– Девяносто процентов? – недоверчиво повторил губернатор.
Первоначальный шок у него уже прошел. К полудню предыдущего дня операторы горячей линии жаловались на поразительно высокую активность абонентов. Часом позже Мона Старк поинтересовалась статистикой, и до самого вечера оба, она и Макаллистер, оценивали складывавшееся положение, обдумывали следующий шаг. Спал в эту ночь губернатор плохо.
– Кто все эти люди? – спросил он, глядя в окно.
– Ваши избиратели, сэр. Звонки поступают бог знает откуда, но номера и имена абонентов подлинные.
– Каков наш предыдущий рекорд?
– Не помню. Что-то около сотни звонков – в тот день, когда члены законодательного собрания вздумали повысить себе оклады. Такого обвала еще не было.
– Девяносто процентов… – пробормотал Макаллистер.
– Это еще не все. Звонили и по другим телефонам. Раз десять снимала вчера трубку даже моя секретарша.
– И всякий раз речь шла о Сэме?
– Да. Каждый считал своим долгом возмутиться предстоящей казнью. Я говорила с некоторыми из наших людей, их телефоны тоже разрывались от звонков. Ночью мне позвонил Роксбург, сказал, что его сотрудники устали выслушивать протесты защитников Кэйхолла.
– Тем лучше. Пусть попотеет.
– Может, стоит прикрыть горячую линию?
– Сколько операторов дежурят в субботу и воскресенье?
– Всего один.
– Убирать его нельзя. Посмотрим, что получится к понедельнику. – Макаллистер передвинулся к другому окну, ослабил узел галстука. – Когда начнется опрос населения?
– Сегодня, в три пополудни.
– Мне будут необходимы самые точные данные.
– Они тоже могут оказаться обескураживающими.
– Девяносто процентов. – Губернатор покачал головой.
– Более девяноста, – поправила его Мона.
* * *
Аналитики сидели в комнате, на полу которой валялось около дюжины пустых жестянок из-под пива. Двое студентов принесли кипу свежих газет и направились к столу с кофеваркой и подносом горячих пончиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178