Он был в смятении, и многое приходило ему в голову, многое, что он хотел бы высказать. Но он знал: нежели объявлять войну, а этого он хотел бы меньше всего, лучше выпустить немного пара. Она избегала его четыре дня, потому что играла в детектива и забаррикадировалась в библиотеке юридической школы. Она пропускала занятия, отказывалась отвечать на его звонки и вообще пренебрегала им в решающий момент. Но он знал, что, когда она откроет дверь, он будет улыбаться и забудет о том, что его игнорировали.Он держал в руках литровую бутылку вина и настоящую пиццу от мамы Розы. Было начало одиннадцатого, субботний вечер. Он снова постучал и посмотрел на выстроившиеся вдоль улицы аккуратные двухквартирные домики и бунгало. Звякнула цепочка, и он тотчас улыбнулся. Раздражение сразу же испарилось.— Кто там? — спросила она, не снимая цепочку.— Томас Каллахан, припоминаешь? Я стою у твоей двери и умоляю впустить меня, чтобы мы могли поиграть и снова стать друзьями.Дверь отворилась, и Каллахан вошел. Она взяла вино и одарила легким поцелуем в. щеку.— Мы еще дружим? — спросил он.— Да, Томас. Я была занята.Он прошел за ней на кухню через небольшую комнату, где царил некоторый беспорядок. На столе стоял компьютер, рядом большая стопка толстых книг. ' — Я звонил. Почему ты не перезвонила?— Меня не было, — сказала она, выдвигая ящик стола и доставая штопор.— У тебя автоответчик. Я разговаривал с ним.— Ты пытаешься объявить мне войну, Томас? Он посмотрел на ее босые ноги.— Нет! Клянусь, я не сошел с ума. Я обещаю. Пожалуйста, прости меня, если я кажусь выведенным из равновесия.— Прекрати.— Когда мы ляжем в постель?— Ты хочешь спать?— Совсем нет. Пошли, Дарби, прошло три ночи.— Пять. Какая пицца! — Она открыла бутылку и наполнила два бокала.Каллахан наблюдал за каждым ее движением.— О, это одна из тех субботних ночей, когда все выбрасываешь из головы к черту. Только клешни креветок, яйца, головы речных раков. И дешевое вино. Я не совсем при деньгах и завтра уезжаю, так что должен следить за своими тратами. А поскольку уезжаю, то подумал, а не зайти ли к тебе и не остаться ли на ночь, чтобы меня не соблазнила какая-нибудь заразная женщина в округе Колумбия. Что ты думаешь об этом?Дарби открывала коробку с пиццей.— Похоже на сосиски и перец.— Я могу все-таки рассчитывать на то, чтобы лечь с тобой в постель?— Может быть, позже. Выпей вина и давай поболтаем. Последнее время мы не разговаривали.— Этого не скажешь обо мне. Я говорил с твоей машиной всю неделю.Он взял бокал с вином и бутылку и пошел за ней в комнату. Она включила стереоприемник, и они непринужденно растянулись на диване.— Давай напьемся, — сказал он.— Ты так романтичен.— У меня есть романс для тебя.— Ты пил всю неделю?— Нет, не всю. Восемьдесят процентов недели. Это твоя вина, ты избегала меня.— Что с тобой, Томас?— Меня бросает в дрожь. Я взвинчен, и мне нужен партнер, чтобы сбить напряжение. Что ты на это скажешь?— Давай напьемся наполовину. — Она взяла свой бокал с вином и стала пить маленькими глотками. Потом закинула ноги ему на колени.Он задержал дыхание, как если бы его пронзила боль.— Когда твой самолет? — спросила она. Теперь он едва сдерживался.— В час тридцать. Без остановки в Национальном. Я рассчитываю зарегистрироваться в пять, а в восемь обед. После этого я могу оказаться на улице в поисках любви.Она улыбалась:— Ладно, ладно. Через минуту мы займемся этим. Но сначала давай поговорим.Каллахан вздохнул с облегчением.— Я могу говорить только десять минут, потом все, крах.— Какие планы на понедельник?— Как обычно, восемь часов ничего не значащих дебатов о будущем Пятой поправки, затем комиссия отберет предложенный на конференцию доклад, который никто не одобрит. Еще больше дебатов во вторник, другой доклад, возможно, ссора, и не одна, потом мы объявим перерыв, ничего толком не завершив, и отправимся домой. Я буду поздно вечером во вторник и хотел бы назначить свидание в каком-нибудь хорошем ресторане, после чего мы вернемся ко мне для интеллектуальной беседы и животного секса. Где пицца?— Здесь, в коробке. Я достану.Он поглаживал ее ноги.— Не двигайся. Я ни капельки не голоден.— Зачем ты ездишь на эти конференции?— Я профессор, а мы как раз такие люди, которые, по мнению многих, скитаются по всей стране, посещая разные собрания с другими образованными идиотами и утверждая доклады, которые никто не читает. Если я перестану бывать там, то декан подумает, что я не вношу вклад в академическую среду.Она снова наполнила бокалы.— Ты как натянутая струна, Томас.— Знаю. Это была трудная неделя. Мне невыносима даже мысль о куче неандертальцев, переписывающих Конституцию. Через десять лет мы будем жить в полицейском государстве. Я ничего не могу поделать с этим, потому, возможно, и ищу спасение в алкоголе.Дарби небольшими глотками пила вино и смотрела на него. Мягко звучала музыка, свет был неярким.— У меня уже шумит в голове, — сказала она.— Это как раз то, что тебе нужно. Бокал-полтора, и ты готова. Если бы ты была ирландкой, ты могла бы пить всю ночь напролет.— Мой отец наполовину шотландец.— Недостаточно.Каллахан скрестил ноги на кофейном столике и расслабился. Мягко поглаживал ее лодыжки.— Я могу покрасить твои ногти на ногах. Она ничего не сказала. Он фетишизировал ее ноги и настаивал, чтобы она покрывала ногти ярко-красным лаком как минимум дважды в месяц. Они видели это в “Бул Дэхеме”, и, хотя он не был таким аккуратным и трезвым, как Кевин Кёстнер, близость с ним приносила удовольствие.— Без пальчиков сегодня? — спросил он.— Может быть, позже. Ты выглядишь усталым.— Я отдыхаю, но рядом с тобой чувствую сильное желание, и ты не отделаешься от меня, утверждая, что я выгляжу усталым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122