— О, это было бы славно! — воскликнула Нора.
Лютеру помогли войти в дом. До кухни он добирался уже самостоятельно, правда, сильно прихрамывая. Кендал оставил ему пластиковую тросточку, сказал, что сегодня ему самому она не понадобится.
Наконец супруги остались одни. Сидели в гостиной под елкой Трогдонов и говорили о Блэр, о ее новом друге. Пытались оценить его перспективы как жениха, а затем уже и зятя.
Доброта соседей тронула их до глубины души. Они не только помогли, но даже ни разу не попрекнули их круизом.
Потом Нора взглянула на часы и сказала, что пора ей привести себя в порядок.
— Жаль, камеры у меня не было, — уже с порога заметила она. — Надо было снять, как ты болтаешься там вверх ногами, а полгорода на тебя смотрит. — И, громко смеясь, она пошла в спальню.
Глава 19
Блэр немного расстроилась, увидев, что у выхода из зала прилета родители ее не встречают. Конечно, предупредила она их поздновато, они, несомненно, заняты подготовкой к празднику, но ведь она их родная и единственная дочь. Впрочем, она промолчала и рука об руку с Энрике начала спускаться по пандусу, лавируя в толпе. Они не размыкали рук и не сводили влюбленных глаз друг с друга.
Никто не ждал их и у стойки приема багажа. И только когда они, подхватив чемоданы, двинулись на выход, Блэр заметила двух полицейских с плакатом, на котором от руки были выведены крупные буквы: «БЛЭР И ЭНРИК».
Они неправильно написали имя Энрике. Но кто станет обращать внимание на такие мелочи? Блэр окликнула копов, и они тут же пришли в действие: подхватили их чемоданы и повели через толпу. По дороге Салино объяснил, что шеф лично распорядился обеспечить эскорт Блэр и Энрике. Добро пожаловать домой!
— Все уже ждут, — торжественно объявил Салино, укладывая багаж в полицейский автомобиль, который в нарушение всех правил был припаркован у обочины, перед строем такси. А перед ним стояла еще одна полицейская машина.
Как истинный латиноамериканец, Энрике воспринял предложение сесть в полицейский автомобиль без особого восторга. Он тревожно озирался по сторонам и видел вокруг море машин, такси, автобусов, что медленно двигались бампер к бамперу, видел толпы нервных орущих людей, охранников, пытающихся навести хоть какой-то порядок. Он уже готов был бежать отсюда куда глаза глядят, но тут перевел взгляд на прелестное личико своей невесты, девушки, которую любил.
— Поехали, — сказала она и села в машину.
Энрике последовал за ней. Он был готов следовать за ней куда угодно, хоть на край света. Вспыхнули и закрутились мигалки, взвыли сирены, и машины помчались по шоссе, прижимая остальных участников движения к обочине.
— У вас всегда так? — шепотом спросил Энрике.
— Никогда такого прежде не было, — шепнула в ответ Блэр. Как трогательно, что им устроили такую торжественную встречу.
Трин, сидевший за рулем, развил бешеную скорость. Салино улыбался, вспоминая, как свисал с крыши Лютер Крэнк на глазах у всех обитателей Хемлок-стрит. Но молчок, никому ни слова! Блэр ничего не должна знать — таков был приказ Вика Фромейера, имевшего доступ к самому мэру, уж не говоря о шефе полиции.
Они приближались к окраине, и машин становилось все меньше. С неба начали падать первые снежинки.
— Обещали четыре дюйма, — бросил Салино через плечо. — А у вас в Перу идет снег?
— Только в горах, — сказал Энрике. — Но я живу в Лиме, это столица.
— Как-то мой кузен ездил в Мексику, — начал Салино, но спохватился и продолжать не стал. Там его кузен чуть не погиб, и Салино мудро решил не портить людям настроение и не бросать тень на страны «третьего мира».
Блэр же знала историю о мексиканских приключениях упомянутого кузена, и поскольку очень трепетно относилась к жениху и его родине, решила сменить тему:
— А со Дня благодарения хоть раз снег шел?
Погода — самая благодатная на свете тема, объединяющая всех людей.
— Вроде бы на прошлой неделе выпало дюйма два, — ответил Салино и покосился на Трина. Тот вцепился в руль так, что костяшки пальцев побелели. Он старался держать свою машину футах в пяти, не больше, от заднего бампера той, что шла впереди.
— Четыре дюйма, — тоном всезнайки уточнил Трин.
— Нет, два, точно помню, — возразил Салино.
— Четыре, — упрямо повторил Трин, чем вызвал у Салино крайнее раздражение.
Они примирились на трех, а Блэр с Энрике, разместившиеся на заднем сиденье, любовались украшенными к празднику улицами города.
— Почти приехали, — тихо сказала Блэр. — Это Стэнтон, Хемлок-стрит следующая.
Спайк был выставлен дозорным. Он дважды просигналил зеленым скаутским фонарем.
* * *
Лютер, прихрамывая, вошел в ванную комнату, где Нора заканчивала наносить макияж. На протяжении минут двадцати она экспериментировала со всем, что только попадалось под руку, — с тональным кремом, пудрами, тенями. Загар на теле был скрыт платьем, оставалось лишь осветлить лицо.
Но ничего не получалось.
— Выглядишь прямо как призрак, — сказал Лютер и не погрешил против истины. Пудра так и летала облачками вокруг головы жены.
Сам Лютер настрадался достаточно, чтобы беспокоиться о загаре. По предложению Норы он вырядился во все темное: черный кардиган поверх черной же водолазки, темно-серые брюки. Чем темнее наряд, тем светлее выглядит кожа — так, во всяком случае, уверяла Нора. Кардиган Лютер надевал всего раз, к тому же это был подарок Блэр. Водолазку не носил ни разу и понятия не имел, откуда она взялась. Нора тоже никак не могла вспомнить.
Ему казалось, он выглядит как какой-нибудь мафиози.
— Да брось ты это дело, — сказал он жене, которая нервно хваталась за пузырьки и баночки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45