Он испытывал неимоверное облегчение. Полет с крыши — дело нешуточное. Ему повезло, что он жив и в сознании.
Пусть себе смотрят. Пусть глазеют. Ему все равно, слишком уж много он пережил.
К нему протиснулась Нора. Узнала пожарного Кистлера и санитара Кендала — это были те самые парни, что пытались всучить им фруктовые торты. Она поблагодарила их за спасение мужа.
— Ну что, поедем в больницу? — осведомился Кендал.
— Хотя бы провериться, — подхватил Кистлер.
— Нет, спасибо. — Зубы Лютера выбивали мелкую дробь. — Вроде бы ничего не сломал. — Однако ощущение было такое, точно у него переломаны все косточки.
Дикий вой сирены, сверкание мигалки — на Хемлок-стрит прибыл полицейский автомобиль. Из него выскочили Трин и Салино и двинулись выяснять, что происходит.
Фромейер, Бекер, Керр, Шёль, Бриксли, Кнопп, Гэлди, Веллингтон — все они окружили Лютера и Нору. Был среди них и Спайк. Лютер отвечал на банальные вопросы парней в форме, и практически все обитатели Хемлок-стрит слетелись к месту происшествия, толкались и тянули шеи, чтобы получше рассмотреть.
Узнав, в чем суть дела, Салино довольно громко произнес:
— Снеговик? Но я так понял, что вы в этом году не собирались отмечать Рождество, мистер Крэнк. Однако сначала позаимствовали елку. А теперь вот это...
— Что происходит, Лютер? — крикнул Фромейер. Вопрос он задал от имени всей общественности. Все хотели знать.
Лютер взглянул на Нору и понял, что не в силах вымолвить и слова. Но он всему виной, ему и отвечать.
— Блэр возвращается домой на Рождество, — пробормотал он, потирая левую лодыжку.
— Блэр возвращается домой! — громко оповестил толпу Фромейер.
Новость распространилась мгновенно. Не важно, как относились сейчас соседи к Лютеру, они всегда обожали Блэр. Ведь она выросла у них на глазах, потом училась в колледже, и до следующего лета они ее не ждали. Блэр сидела почти со всеми соседскими малышами, когда родителям надо было отлучиться. Она росла единственным ребенком в семье и потому считала всех детей на Хемлок-стрит своими братьями и сестрами. Для всех них она была старшей сестрой.
— И не одна, а с женихом, — добавил Лютер.
И эта новость тоже мгновенно распространилась в толпе.
— Кто такая Блэр? — строго спросил Салино, точно расследовал убийство и ему нужно было найти серьезную улику.
— Моя дочь, — ответил Лютер блюстителю закона. — Месяц назад улетела в Перу, работать в Корпусе мира. И раньше, чем через полгода, мы ее не ждали. А сегодня утром вдруг звонит, около одиннадцати. Из Майами. Решила сделать нам сюрприз на Рождество. Прилетела, и не одна, а с женихом, он врач, где-то там и познакомились.
Нора придвинулась поближе и поддерживала его под локоть.
— И она наверняка рассчитывала увидеть дома елку? — спросил Фромейер.
— Да.
— И снеговика?
— Само собой.
— И хотела повеселиться на знаменитой рождественской вечеринке у Крэнков?
— Да, и это тоже.
Толпа плотным кольцом сомкнулась вокруг Фромейера. Тот анализировал ситуацию.
— Во сколько она прилетает? — осведомился он.
— Самолет приземляется в шесть.
— В шесть?!
Соседи дружно взглянули на часы. Лютер потер вторую лодыжку. В пятках покалывало — хороший признак. Кровообращение восстанавливалось.
Вик Фромейер отступил на шаг и оглядел лица соседей. Потом откашлялся и начал:
— О'кей, ребята. Значит, план у нас такой. Все на вечеринку к Крэнкам, устроим настоящую рождественскую встречу Блэр. Так что бросайте свои дела и присоединяйтесь. Индейка у тебя есть, Нора?
— Нет, — робко ответила та. — Только копченая форель.
— Копченая форель?
— Больше ничего не нашла.
Женщины начали перешептываться:
— Копченая форель?
— У кого есть индейка? — громко спросил Фромейер.
— У нас две, — сообщила Джуд Бекер. — Обе в духовке.
— Замечательно! — кивнул Фромейер. — А теперь, Клиф, бери ребят — и бегом к Бриксли. Возьмете у них снеговика. Лампочки тоже не забудьте прихватить, украсим ими кусты у дома Лютера. Все остальные — по домам! Всем переодеться и прихватить с собой еду. Встречаемся здесь через полчаса. — Потом он взглянул на Салино и Трина и распорядился: — А вы, ребята, — в аэропорт!
— Это еще зачем? — спросил Салино.
— Встретить Блэр и отвезти домой.
— Ну, не знаю, сможем ли мы...
— Мне что, вашему шефу позвонить?
Трин и Салино молча направились к машине. Получив от Фромейера четкие указания, соседи начали расходиться по домам. Лютер с Норой наблюдали за тем, как они разбегаются по Хемлок-стрит. У них появилась цель.
Нора взглянула на Лютера, в глазах ее стояли слезы. Тот тоже едва не плакал. Лодыжки ныли от боли.
— Сколько ждете гостей? — спросил Фромейер.
— О, даже не знаю, — ответила Нора, оглядывая опустевшую улицу.
— Меньше, чем мы рассчитывали, — сказал Лютер. — Звонили Андервуды. Отказались. И Докс тоже.
— И отец Забриски, — подхватила Нора.
— Так Митча Андервуда точно не будет? — осведомился Фромейер.
— Нет, он не может.
«Ничего себе вечеринка, просто слезы», — подумал Фромейер.
— И сколько же вам надо гостей?
— Приглашаю всех! — заявил Лютер. — Всю улицу.
— Да, всю улицу, всех соседей, — подхватила Нора.
Фромейер взглянул на Кистлера:
— Сколько ваших дежурит сегодня на подстанции?
— Восемь человек.
— Может, и пожарных с врачами пригласим? — спросил Фромейер.
— Да-да, пусть все приходят, — закивала Нора.
— И полиция тоже, — сказал Лютер.
— Ничего себе! Целая толпа!
— Пусть будет толпа. Это же здорово, правда, Лютер? — спросила Нора.
Тот поплотнее укутался в одеяла и кивнул:
— Да, Блэр будет довольна.
— Ну а хор прислать? — осведомился Фромейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45