Потом сзади раздались громкие голоса, я привстал и увидел, что мистер Летчер бежит вокруг дома, а следом за ним несется свора его детей. Он орал на свою жену, а та, не обращая на него внимания, продолжала порку. Когда он наконец добрался до нее, то схватил ее за руку. Повсюду мельтешили их дети, все они либо вопили, либо плакали.
Потом позади нас поднялась пыль, и они скрылись из виду. Я лег на дно кузова и попытался устроиться поудобнее. А потом стал молиться, чтобы мне никогда больше не пришлось появляться у них на ферме. Мне больше совсем не хотелось видеть ни одного из них, никогда в жизни. И еще я молился, долго и усердно, чтобы никто и никогда не узнал, что Летчеры и Чандлеры теперь родственники.
Мое возвращение домой стало настоящим триумфом. Спруилы уже вымылись и были готовы ехать в город. Они сидели под деревом и пили чай со льдом вместе с Паппи, Бабкой и отцом, когда мы подкатили и остановились футах в двадцати от них. Я со всей театральностью, на какую был способен, встал в кузове и с огромным удовлетворением стал любоваться тем шоком, который они испытали, увидев мое состояние. Так я и стоял — побитый, весь в крови и в пыли, одежда порвана, но ведь стою на своих ногах!
Потом я слез на землю, и все столпились вокруг. Мама выскочила вперед и стала сердито рассказывать:
— Вы не поверите, что случилось! Они втроем напали на Люка! Перси и еще двое напали на него, пока я была у них в доме! Маленькие негодяи! Мы им еду привозим, а они такое устраивают!
Тэлли тоже мне сочувствовала, мне даже показалось, что она хочет до меня дотронуться, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
— Трое? — переспросил Паппи. Глаза у него так и сверкали.
— Да, и все они гораздо крупнее Люка, — сказала мама. Так начала рождаться легенда. Рост и сила нападавших будут теперь расти день ото дня.
Бабка занялась моим лицом — изучала нос, на котором был небольшой порез. «Может оказаться, что он сломан», — пробормотала она, и я ощутил прилив гордости, услышав это. Однако я вовсе не хотел, чтобы она занялась моим лечением.
— Так ты не убежал? — спросил Паппи. Он тоже подошел поближе.
— Нет, сэр! — гордо заявил я. Я бы убежал, конечно, если б была такая возможность.
— Он не убежал, — сердито сказала мама. — Он там вовсю брыкался и царапался, не меньше, чем эти негодяи.
Паппи аж расцвел. Отец тоже улыбнулся.
— Я к ним завтра съезжу и прикончу этих мерзавцев, — заявил Паппи.
— Никуда не надо ездить, — сказала мама. Она разозлилась, потому что знала, как Паппи любит подраться. Но ведь она выросла в доме, где были одни девчонки. И в драках ничего не понимала.
— Ты хоть раз кому-нибудь врезал? — спросил Паппи.
— Они все ревели, когда мы уезжали, — ответил я.
Мама закатила глаза.
Хэнк пробрался сквозь собравшихся и нагнулся надо мной, изучая полученные повреждения. «Говоришь, их трое было, а?» — прорычал он.
— Да, сэр, — ответил я и кивнул.
— Хороший урок для тебя, парень. Крепче будешь.
— Да, сэр.
— Если хочешь, я могу тебе показать кое-какие приемчики — как себя вести, когда на тебя трое наваливаются.
— Пойдем-ка, я тебя помою, — сказала мама.
— Кажется, у него нос сломан, — сказала Бабка.
— Ты в порядке, Люк? — спросила Тэлли.
— Ага, — ответил я как можно тверже.
И меня повели как настоящего победителя.
Глава 23
Осенний Пикник всегда проводили в последнее воскресенье сентября, хотя никто не мог сказать, почему именно в этот день. Просто такая была традиция в Блэк-Оуке, ритуал, такой же, как приезд парка аттракционов или весенние молитвенные бдения. Пикник как бы соединял в себе праздник по случаю окончания сбора урожая и завершения бейсбольного сезона. Не совсем понятно, правда, можно ли это проделать за один пикник, но по крайней мере усилия в этом направлении предпринимались.
Мы отмечали этот день вместе с методистами, нашими друзьями, друзьями-соперниками. Здесь у нас не было других этнических групп — черных, евреев или азиатов, вообще никаких чужаков. Все мы были англо-ирландского происхождения, ну, может, еще примешалась пара капель немецкой крови, и все здесь занимались фермерством или поставками фермерам всяких товаров. И все были христиане — или считались таковыми. Разногласия начинались тогда, когда фэн команды «Кабз» начинал завираться в «Ти шопп» или когда какой-нибудь идиот заявлял, что «Джон Дир» работает хуже, чем трактор какой-нибудь другой фирмы. А в остальном наша жизнь по большей части протекала мирно. Мужчины помоложе и парни постарше любили по воскресеньям подраться позади кооператива, но в этих драках было гораздо больше просто спорта, чем чего бы то ни было другого. Избиения вроде того, что Хэнк устроил братьям Сиско, случались редко, так что в городе все еще продолжались разговоры на эту тему.
Но индивидуальные ссоры длились веками. Паппи тоже внес в это свой вклад. Настоящей вражды, правда, никогда не возникало. Существовала определенная и четкая социальная структура, где в самом низу располагались издольщики, а на самом верху — торговцы, и всем было положено знать свое место. Так вот и жили.
Граница между баптистами и методистами никогда не была ясной и четкой. Они молились немного по-другому, причем их обряд окропления младенцев, как это представлялось нам, был самым значительным отклонением от Священного Писания. И еще они не так часто встречались, что, конечно же, означало, что они не так серьезно относятся к своей религии, как мы. Никто так часто не собирался, как мы, баптисты. Мы очень гордились своими регулярными общими молебствиями. Перл Уотсон, которая мне больше всех нравилась среди методистов, говорила, что хотела бы стать баптисткой, но у нее просто не хватит на это физических сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129