Вам и так уже достанется от жены, а чем больше вы задержитесь, тем сильнее будет нагоняй. И если вы сообразительный человек, вы купите конфеты или цветы и по дороге домой придумаете какую-нибудь другую историю.— Хорошо, — сказал он, — но...— И без всяких «но», — продолжал я, — ваше имя Говард Вилкокс и вам лучше всего идти домой, к жене. Я расскажу вам, что произошло. Мы мало знаем о человеческом сознании и о странных вещах, которые происходят с ним. Быть может, средневековые люди имели какие-нибудь основания, когда верили одержимым... Хотите узнать мое мнение о случившемся?— Еще бы. Если вы можете сказать мне что-нибудь, кроме того, что я сумасшедший...— Я думаю, вы и вправду доведете себя до безумия, если не перестанете думать об этом. Объясните себе все как-нибудь и забудьте. Я могу наугад сказать, что могло произойти:Барни принес пиво, и я подождал, пока он не отошел от нас.— Вполне возможно, Говард, что человек, а правильнее сказать — марсианин, по имени Вангэн Дэл умер сегодня на Марсе. И, быть может, его сознание каким-то образом переплелось с вашим. Я не утверждаю, что это так, но в это можно поверить. Примите такое объяснение, Говард, и прекратите думать об этом. Живите, как будто вы действительно Говард Вилкокс, а если вы усомнитесь, — взгляните в зеркало. Идите домой и учитесь жить в новых условиях, а главное — забудьте о Марсе. Ведь это правильно, а?— Хорошо, может быть, вы — правы. Здравый смысл мне подсказывает...— Вот и следуйте своему здравому смыслу. — Мы выпили пиво и я проводил его до такси.Вернувшись в редакцию, я вошел в кабинет Каргена и запер за собой дверь.— Все в порядке, — сказал я, — я из него дурь выбил.— Что произошло?— Он, конечно, марсианин. Но он был последний марсианин, оставленный на Марсе. Только он не знал, что мы все переправились сюда. Он думал, что мы умерли.— А сейчас... Но как его проглядели? И как он ничего не знал?— Он не в себе. Он был в одной из психиатрических лечебниц Скара. О нем, видимо, просто забыли. Он не был на открытом воздухе и не получил дозы ментапорт-лучей, которые перенесли наше сознание сюда. Но он сам выбрался из комнаты, нашел платформу в Зандаре, где происходила церемония, и нажал кнопку. Должно быть, энергии было еще достаточно.Карген присвистнул:— Ты сказал ему правду? И достаточно ли он умен, чтобы держать язык за зубами?— Да нет же. Я полагаю, его коэффициент умственного развития равен примерно пятнадцати. Но он сообразителен не менее, чем средний землянин, так что с ним все будет в порядке. Я убедил его, что он действительно тот самый землянин, в которого попал его интеллект.— Хорошо, что он пошел к Барни. Я позвоню сейчас в бар, чтобы Барни принял меры предосторожности. Удивительно, что он не отравил парня, прежде чем звонить нам.— Барни — наш, и он не дал бы ему далеко уйти. Он бы держал его до тех пор, пока не пришли мы.— Но ты-то дал ему уйти. Это безопасно? Не должен ли я...— Все будет в порядке, — сказал я. — Ответственность беру на себя — буду следить за ним, пока мы не выполним План. Но, думаю, потом его снова придется держать в психиатрической больнице. И все-таки я рад, что не пришлось убивать его. Сумасшедший он или нет — он наш. И, возможно, узнав, что он не последний марсианин, он так обрадуется, что не будет возражать против этого.Я вышел из кабинета и вернулся к своему столу. Слеппера не было — его куда-то послали. Джонни Хейл оторвался от журнала и спросил:— Что-нибудь интересное?— Нет, — ответил я. — Просто какой-то пьяница развлекал публику. Удивляюсь, что Барни позвонил нам.

1 2 3