Во всяком случае, пока профессор не обнаружит и не
залатает дыру в холодильнике. А голова профессора была занята отнюдь не
холодильником.
- А тепер, Митки, мы будем поместить этот стабилизатор вот так. Он
будет работайт для приземлений в атмосфер. Он и вот эти, я полагай,
благополушно и не отшен быстро будут тебя опустит, и твой головка не будет
болит от удар.
Разумеется, Митки не уловил зловещих интонаций этого "я полагай",
потому что он вообще не уловил смысла этих слов. Как уже упоминалось, он
не знал английского языка. Во всяком случае, в то время.
Но герр Обербюргер все равно беседовал с ним. Он даже показывал ему
картинки.
- Видель ты этот мышь, в чест этот мышь тебя называйт Митки? Што?
Нет? Смотри, это настоящий Митки-Маус Уолта Диссней. Но я думай, ты
красивей, Митки.
Вероятно, профессор был немного чокнутый, а потому и разговаривал с
маленьким серым мышонком. Он и в самом деле был чокнутый, если строил
ракету для полета. Странно, ведь герр профессор не был настоящим
изобретателем. Как он старательно объяснил Митки, ни одной детали он не
придумал сам. Герр профессор был инженером, он конструировал машины и
заставлял их работать, используя при этом идеи других людей.
Он начал подробно втолковывать мышонку:
- Это только вопрос абсолютная тщательность и математишеская
тошность. И это мы имеем, правда, Митки? Мы просто сделаль комбинаций и
что достигаль? Второй космический скорость. Он отшен необходим преодолеть
земной притяшений. Всюду есть неизвестный фактор. Мы не все знайт про
атмосфер, тропосфер, стратосфер. Мы полагаль, што нам известен тошный
колишеств воздух, и мы расшиталь сопротивлений. Но мы уверены? Сто
процент? Нет, Митки, мы там не бываль. А тошность дольшен бывать отшень
высок, маленький двишение воздух, и все насмарка.
Но это нисколько не заботило мышонка. В тени конуса из алюминиевого
сплава он жирел и был совершенно счастлив.
- День добрый, Митки, день добрый! Не буду врать и давать фальшивый
заверений, Митки. Путешествий опасный, мой маленький друг. Ты имеешь
равный шанс. Не Луна или взрыв, а Луна и взрыв или благополушно вернешься
на Землю.
Понимаешь, мой бедный маленький Митки, Луна сделан не из зеленый сыр,
а если бы он быль из сыр, ты не смог бы на нем жить и его кушать. Там
пошти нет атмосфер, чтобы ты со своими усики мог прилуниться цел и
невредим.
И тогда ты спрашиваль, зашем я посылай тебя? Ракет мошет не набрайт
второй космишеский скорость, это только эксперимент, но другой род. Если
ракет не улетит к Луна, он упадет на Земля, нет? Все равно другой аппарат
даст еще информаций о явлениях там, в атмосфера. И ты дашь нам информаций,
так или инаше; если ты станешь живой, знашит, сила амортизаторов хватит
для атмосфера земного типа. Понимай?
И когда мы будем посылайт ракет к Венера, у нас будет много
информация и мы расшитаем размер крыл и амортизатора, нет? Возможно, мы не
встретимся, но ти будешь самый знаменитый мышонок! Ти первый выходишь за
предель земной атмосфера, в космос.
Митки, люди будут называйт тебя Звездный мысш. Я тебе завидуй! Как бы
я хотель быть такой маленький-маленький, как ты, и лететь вместе!
И вот настал день, когда дверь отсека открылась.
- До свидания, маленький Митки-Маус!
Тишина.
Темнота.
Шум.
И только об одном думал теперь герр Обербюргер: "Если ракета не
улетит на Луна, она упадет на Земля, нет?"
Но и прекрасно разработанные планы не всегда осуществляются у людей и
у мышей. Даже у звездных мышей.
И все из-за Прксла.
Профессора не покидало чувство одиночества. Без Митки беседы с самим
собой казались пустыми и бессмысленными.
Возможно, найдутся люди, которые скажут, что маленький серый мышонок
в качестве собеседника - плохая замена жены, но другие могут с ними не
согласиться. Так или иначе, жены у профессора никогда не было, а вот
мышонок для бесед был; итак, герр Обербюргер упустил одно, а если упустил
и другое, ему об этом не было известно.
Пока ракета набирала скорость, профессор всю ночь не отходил от
любимого телескопа, восьмидюймового рефлектора, следя за ее курсом.
Крохотную мерцающую точку света от выхлопных газов можно было разглядеть,
только если знаешь, за каким участком неба наблюдать. Следующий день,
казалось, нечем было заполнить. Сколько профессор ни пытался, он не мог
уснуть - был слишком взволнован. Все же герр Обербюргер пошел на
компромиссный вариант - занялся домашним хозяйством. Он усердно начищал
горшки и кастрюли и был весь поглощен этим делом, как вдруг услышал
настойчивое, пронзительное попискивание и увидел в клетке еще одну
маленькую серую мышку. Ее хвостик был короче, чем у плитки, а усики - не
такими большими.
- Отшен гут, отшен гут! - сказал профессор. - Што мы имеем здесь?
Минни? Это Минни ишет свой Митки?
Профессор не был биологом, но он оказался прав. Это была Минни,
дражайшая половина Митки. Какая неведомая причуда ума побудила ее прийти в
клетку без приманки, профессор не только не знал, но и не интересовался
этим. Восхищенный поведением Минни, он немедленно просунул сквозь прутья
большой кусок сыра.
Как видно, Минни решила поселиться в том самом месте, откуда
отправился в далекое путешествие ее супруг - средоточие профессорских
надежд. Тревожилась ли она о своей семье, кто знает? Но ей не стоило
тревожиться.
1 2 3 4 5 6 7