Сделали из меня к-к-козла... э-э... козлиху отпущения, – Она громко высморкалась.
– Поскольку ты не принадлежала... к этой воровской шайке, то мне и в голову не пришло, что ты пожелаешь отправиться с нами.
– Я и не хотела. Но мне даже в самом кошмарном сне не могло привидеться, что эти безмозглые трусы обвинят меня в воровстве! Да еще и мигом поволокли в тюрьму, словно я самая опасная преступница на свете. А в довершение ко всем несчастьям этот фальшивый шериф – эта куча конского навоза! – напал на меня. Вот теперь и подумай, имею ли я право расстроиться. Теперь я черт знает где! И ночью. И с кем – с шайкой бандитов, промышляющих ограблениями банков! А весь город думает, что я – член этой шайки, их пособница, ни больше ни меньше! А у меня нет с собой даже туфель. Так что не смей говорить, что я не заслужила минутной слабости. Имею полное право.
– Заслужила или нет – все равно это ничего не изменит.
– Это и без подсказок ясно. – Она снова повернулась к нему спиной. – А зачем ты вернулся за мной?
– Ведь ты знала, что шериф – наш пособник.
– Будто эти бестолочи поверили бы в то, что я им говорю.
– А вдруг бы нашелся один умник? Возможно, не сразу.
Она нахмурилась, задумавшись над его словами. Вероятно, в этом есть доля правды, и стоит попытаться вернуться в город, чтобы заставить их выслушать ее.
– Даже не думай об этом.
– А откуда ты знаешь, о чем я думаю?
– Просто я могу представить, о чем стал бы думать сам на твоем месте. Из этого ничего путного не выйдет. Во-первых, я не собираюсь дать тебе ускользнуть, чтобы ты начала болтать обо всем, что теперь знаешь. Во-вторых, даже если тебе удастся добраться до города, то шериф не позволит тебе раскрыть рот, даже чтобы поздороваться. В-третьих, ты какое-то время пробыла с нами – шайкой преступников, которых теперь разыскивает полиция. И это против тебя. Кроме того, я освободил тебя из тюрьмы. Специально вернулся и отбил тебя у стража закона. Ты еще не забыла об этом?
– Я сама выбралась оттуда. А ты просто оказался рядом, когда я старалась убежать.
– Но шериф-то расскажет совсем другую историю.
Его спокойное заявление поразило ее так, словно ей нанесли жестокий и расчетливый удар под дых. Она ахнула. Как же она не подумала, что шерифу Мартину придется придумать байку, чтобы спасти свою собственную жизнь! И уж он-то постарается обрисовать ее самыми черными красками. Вряд ли он стал терять время. Наверное, такого уже понаболтал, что в глазах горожан она давно добровольный член шайки. Притом важная штучка, не случайно преступники не бросили ее в беде, а с риском для жизни вернулись, чтобы вызволить из тюрьмы. Так что если она решит вернуться в город, то пусть благодарит судьбу, если ее не повесят сразу же. От осознания мрачной безысходности своего положения ей опять захотелось плакать.
– Только не начинай снова свой рев.
– А не мог бы ты заткнуться?! – в отчаянии прошипела она.
– Знаешь, умные люди в твоем положении поняли бы, что не стоит распускать свой язычок.
Но его слова ничуть не охладили ее пыла. Она буквально взвилась:
– А некоторые умники уже давно бы пустили себе пулю в лоб.
Сказано было это презрительно, но с такой уверенностью, что он похолодел. Уж не задумывает ли девчушка нечто подобное? Его вдруг охватила непонятная паника.
– Я надеюсь, что тебе такие идиотские мысли не приходят в голову?
– А что? Это избавило бы тебя от многих забот.
– Ну да. От одних избавишь, а другие взвалишь. Так и вижу, как пытаюсь оправдаться, почему тебя вдруг нашли мертвой. И хотя тебя и обвинили в воровстве, мне несдобровать, если добавят ко всем обвинениям еще и это.
Он говорил с такой яростью, что она тоже взбеленилась:
– Надо же, как ты вдруг переполошился. Польщена.
– Ладно. Спи!
– Что? И меня даже не изнасилуют? Боже, мир полон чудес!
– Я не насилую женщин, – прошипел он.
– Конечно, конечно. Вы всего лишь обираете бедняг до последней нитки.
Он сверкнул на нее горящими глазами.
– Кажется, ты передумала насчет самоубийства? Стараешься довести меня до того, чтобы я задушил тебя собственными руками?
Она медленно повернулась на спину и взглянула на него. В груди у нее похолодело, когда она увидела, в какой он ярости. Но увидела и другое – как он потрясающе красив, И сердце ее вдруг ухнуло куда-то вниз. Пожалуй, умнее сосредоточиться на его ярости, решила она. Но она была не в том настроении, чтобы утешить его или хотя бы помолчать. И дискуссия продолжилась.
– Уж не собираешься ли ты поведать мне, что решил повторить деяния благородного разбойника? Современный Робин Гуд!
– А как же! Краду у богачей и отдаю все бедняку – себе.
– Надо же, какой оригинальный филантроп. Я потрясена.
– Если ты немедленно не закроешь свой ротик и не уснешь, то я тебя точно задушу. Хм, а может быть, ты не можешь уснуть по какой-нибудь другой причине?
Ей совершенно не понравилась ухмылка, которой он одарил ее.
– Да, ты прав. Я хочу быть уверенной, что не просплю тот счастливый момент, когда закон настигнет вас. Уж эту сцену не хотелось бы пропустить ни за какие деньги.
– Серьезно? А я было подумал, что ты ждешь не дождешься, чтобы я занялся с тобой любовью на этом жалком лежбище. Очень отвлекает от мрачных мыслей.
Не успела она открыть рот и отбрить этого нахала, как он оказался наверху. Она испуганно вскрикнула, когда его вес пригвоздил ее к месту. И хотя сердце выпрыгивало из груди, она постаралась не выказать своего страха. Холодно улыбнувшись, она горящим от гнева взором уставилась на него. А когда заговорила, то и сама была довольна, что голос ее звучал спокойно и отрезвляюще:
– Ну, и что это вы, мистер, затеяли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17